Рассеять тьму

Что значит – «забирай её уже»? Я им что – кукла? Или пешка на доске? Адейр обессилен, но я – нет. Я могу колдовать. Этот дом питает мои силы так же сильно, как и любого урождённого Морела, пусть даже и под фамилией Старлинг.

Всю ярость, ненависть, боль и страх, что жили в моей душе, я собрала, словно пальцы в один кулак и, пропуская через себя чёрные токи той жуткой лужи, в которой рисковала утонуть, выбросила из собственного тела схожие тени-присоски, уцепившись ими за края ямы, из которой силилась выбраться. А затем просто переместилась с одного места на другое, как если бы эти щупальца действительно стали частью моего тела, будто я подтянулась на руках.

На мгновение показалось, что мы в безопасности и спасены, но не тут-то было.

***

Адейр попытался подняться на ноги, но Лоуэл, стоявший в трёх шагах от них, послал в него странный голубой шар. Ударив кузена в грудь, импровизированная шаровая молния, заставила его потерять сознание. Мою попытку броситься к нему на помощь Ворон так же пресёк, при помощи всё того же синего энергетического шарика, только ударившего мне не в грудь, а под ноги.

Пламя вокруг продолжало пылать, распространяя горячий ветер. Любое другое создание, окажись оно на нашем месте, должно было бы сгореть, но то ли пламя было больше иллюзорным, чем настоящим, либо наши тела устроены иначе, чем у простых смертных, или, как вариант, сама чёрная магия, которой тут был пропитан каждый камень, каждая щепка, хранили нас, но мы не сгорали.

Тело Инкриза лежало неподалёку. Огонь почти дотянулся до него. Судя по тому, что Ворон не собирался оказывать ему никакой помощи, особенной привязанности между ними всё-таки не существовало.

– Что ты собираешься делать? – прорычала я, мысленно пытаясь сбросить с себя оковы.

– Ты не поверишь, красавица! Всего лишь поговорить.

– Почему тебя тянет разговаривать в наименее подходящие для этого моменты?

Сейчас нас разделяло всего каких-то несколько шагов. Взгляд у Ворона был тяжёлый. И то, что светилось в нём?..

Я бы предпочла угрозу, гнев, ненависть – да всё, что угодно! Но в синих глазах Ворона, в которых расплавленным золотом переливалось отражённое пламя, горело желание.

– Ты не дева из стали, Вероника. Ты не можешь не видеть того, как я на тебя смотрю. Не можешь не понимать, почему твой жалкий кузен вызывает во мне такую ненависть.

– Какой смысл сейчас говорить об этом?

– Смысл? – голос Ворона звучал глухо, тихо и без эмоционально. – В чувствах и страстях нет смысла, в этом-то и хранится их сила, иногда созидательная, иногда разрушительная.

– Я не чувствую твоей страсти, Ворон. Нас, женщин, редко удаётся обмануть в это плане. Скорее уж я поверю, что предмет твоих тайных воздыханий, это Адейр.

– Ничего вы, женщины, на самом деле не чувствуете и не понимаете. Вся ваша интуиция и шестое чувство не более, чем самообман. Думаешь, что раскусила меня? Да ни черта подобного, глупая маленькая Вероника. Думаешь, я ненавижу твоего драгоценного Адейра, потому что вожделею к нему? Это смешно! Он источник самых чёрных движений моей души, но порождает их вовсе не то, в чём ты сейчас меня подозреваешь, – с презрением сказал Адейр. – Адейр вовсе не тот, кого я смогу истинно возлюбить и от кого захочу почувствовать то же самое в ответ. Я презираю его. Он во всём слабее меня. Но отчего-то люди, необходимые мне как воздух, каждый раз предпочитают меня – ему? Я уже говорил тебе о том, что вырос в приюте, как и всякий сирота. И как каждый оставленный ребёнок, я хотел знать о своих родителях. Хотел посмотреть им в глаза и понять – почему? Почему – вопрос, терзающих таких, как я – подкидышей. Чем ты так не хорош, что тебя, словно мусор, выбрасывают из своей жизни?

– Не понимаю, какой смысл говорить об этом сейчас, когда…

– Если я говорю об этом сейчас, значит в этом есть смысл!!! – я никогда не слышала до этого, чтобы Лоуэл повышал голос. Он буквально заорал на меня, заставляя испуганно отшатнуться, отступая на шаг. – И да, время, как в новелле о Шагреневой коже, уходит, скукоживается, так что будь добра – слушая, не перебивай. В этом тоже есть свой смысл. Я искал моих родителей долго и упорно. Знаешь, кем оказался мой отец? Ирлом Кином! А когда я пришёл к нему, он даже не соизволил меня принять, потому что ублажал своего любовника! Этого твоего смазливого красавчика! Меня, как щенка, вышвырнули с порога, и этот твой кобель просто стоял и смеялся. Он забыл меня, но не я его. А теперь ты – ты готова закрыть глаза на все его недостатки, готова не верить очевидному! Он для тебя светлей меня. Ты отказываешься видеть то, что не видеть невозможно! Словно слепая.

– Если ты говоришь правду, если всё дело в Ирле, так ненавидеть нужно его, а не Адейра! Ты просто…

– Сумасшедший? Это ты хотела сказать? Ну, что ж? Пусть так. Но ведь пока тем или иным образом не вскроешь нарыв, от гноя не избавиться, правда? У меня есть план.

Теперь он стоял от меня ближе, чем на расстоянии вытянутой руки, а я по-прежнему была словно парализованная, не могла двигаться.

– План? – встревоженно сглотнула я.