Рассказчик. Воспоминания барабанщика Nirvana и фронтмена Foo Fighters

Однажды, ближе к концу беременности Джордин, мне позвонил менеджер и спросил: «Не хочешь записать песню с Джоном Фогерти?» Как и любой другой любитель рок-н-ролла, выросший в 70-е, я не раздумывая ответил: «А то!» Мне сказали приехать через несколько дней к Джону в его дом в горах. Когда он открыл дверь в свою домашнюю студию, я оказался лицом к лицу с самой легендой, именно таким, каким вы его представляете: фланелевая рубашка, джинсы и рабочие ботинки. Мы немного поговорили, обмениваясь шутками и рассказывая ужасные истории о нашем рок-н-ролльном прошлом, а когда наконец появились гитары, он начал с ходу придумывать тексты, основываясь на разговоре, который мы только что вели. Его фирменный голос, такой душевный и настоящий, звучал прямо рядом со мной, но был настолько мощный, что казалось, будто он исходит прямиком из громкоговорителей на стадионе. Это был прекрасный момент, который заставил меня понять, почему его считают американским достоянием: он настоящий.

Немного поджемив, мы спустились к нему на кухню за парой тарелок минестроне и чипсами SunChips (если бы рядом со мной там не было Джона Фогерти, я бы мог поклясться, что это мой обычный день дома на больничном), но я внимательно смотрел на часы, зная, что уже в половину пятого должен уйти. После обеда он спросил: «Что ж… Поджемим еще?» Но я с сожалением сказал ему, что не могу остаться, потому что нам с моей беременной женой нужно на одно мероприятие. «Куда вы идете?» — спросил он. «Урок грудного вскармливания», — сказал я с оттенком смущения в голосе, на что он улыбнулся и сказал: «Можно мне с вами?»

Каждый вечер я разговаривал с Вайолет в утробе матери (как бы странно это ни казалось некоторым людям), с нетерпением ожидая того дня, когда буду держать ее на руках, а не просто говорить с пижамой жены, как дебил. Когда этот день наконец настал, я нервно погрузил вещи в машину, чтобы поехать в больницу, и вдруг над головой заметил огромную радугу, что в Лос-Анджелесе случается, может быть, раз в тысячу лет. Я сразу успокоился. Да, это звучит до тошноты романтично, но, да, это правда, и я воспринял это как знак.

После долгих и тяжелых родов под звуки The Beatles родилась Вайолет. Издаваемый ею крик был такой вокальной силы, что Foo Fighters на ее фоне звучали как Carpenters. Как только ее вымыли и положили под лампу, я наклонился к ней, посмотрел в ее огромные голубые глаза и сказал: «Привет, Вайолет, это папа». Она тут же перестала плакать и посмотрела мне в глаза. Она узнала мой голос. Мы молча смотрели друг на друга. Это было наше первое знакомство, и я улыбался и разговаривал с ней так, как будто знал ее всю свою жизнь. Я счастлив сказать, что и по сей день, когда мы смотрим друг другу в глаза, я испытываю те же чувства.

Это любовь, которую я никогда раньше не знал. Неизбежное чувство незащищенности, которое приходит вместе с известностью, заставляет сомневаться в любви. Любят ли меня? Или они любят «нечто»? На поверхности то, что тебя регулярно купают в любви и обожании, давая чувство чего-то вроде легкого опьянения, но как только порыв утихает, сердце разбивается на кусочки. Возможно ли, чтобы кто-то увидел личность музыканта, не обращая внимания на его инструмент? Или это как раз та часть личности, которую и любят? Как бы то ни было, сомневаться в любви — опасный и скользкий путь, но одно можно сказать наверняка: нет ничего чище безусловной любви между родителем и ребенком.

Когда роды закончились и нас отвели в больничную палату, Джордин захотела есть, поэтому я спустился в столовую, чтобы найти ей что-нибудь. Я искал что-то, что она действительно могла бы переварить, но вернулся в палату с пустыми руками, решив заказать что-то в магазинчике «У Джерри» через дорогу. Я прошел через холл к сестринской стойке, где дежурила одна медсестра, крупная женщина с телосложением Халка Хогана, которая рявкнула на меня с сильным восточноевропейским акцентом: «Я МОГУ ЧЕМ-ТО ПОМОЧЬ?» «Да… эм, не могли бы вы сказать мне, доставляет ли сюда “У Джерри”?» Она уставилась на меня своими ледяными глазами и прорычала: «Я НЕ ВПРАВЕ РАСКРЫВАТЬ ЛЮБУЮ ИНФОРМАЦИЮ О ТОМ, КОГО СЮДА ДОСТАВЛЯЮТ». Я улыбнулся, поняв, что она неправильно поняла мой вопрос, и сказал: «Хахаха… нет… Магазинчик “У Джерри” доставляет сюда?» Выглядя так, словно собиралась перепрыгнуть через стол и задушить меня своими гигантскими руками, она увеличила громкость и повторила: «Я ЖЕ СКАЗАЛА! Я НЕ ВПРАВЕ РАЗГЛАШАТЬ ЛЮБУЮ ИНФОРМАЦИЮ О ТОМ, КОГО СЮДА ДОСТАВЛЯЮТ!!!» Я в страхе убежал, перешел улицу и купил Джордан бутерброд, стоя в очереди рядом с Дженнифер Лопес.

Обычный вечер в Лос-Анджелесе.

Мама права, быть отцом дочери и правда самое удивительное, что случалось со мной в жизни. Вскоре я уже в совершенстве овладел навыками педикюра, делал идеальный хвостик и мог узнать каждую диснеевскую принцессу только по цвету платья. Ничего сложного, подумал я.

А ЗАТЕМ НАСТУПИЛА ТРУДНАЯ ЧАСТЬ: НУЖНО БЫЛО СОВМЕСТИТЬ НОВУЮ ЖИЗНЬ СО СТАРОЙ.