Рассказчик. Воспоминания барабанщика Nirvana и фронтмена Foo Fighters

Наш распорядок дня был простым. Поскольку группа переехала в дом вместе со мной и Джимми, мой день всегда начинался с небольшой работы по дому: опустошить переполненные пепельницы; выкинуть теплые полупустые банки с пивом; вымыть деревянный пол, словно изможденная горничная из ада в грязных спортивных штанах. Один за другим появлялись остальные и тупо смотрели на кофейник, ожидая, пока медленно варится кофе. Тейлор жаловался на «уток» за окном (вороны), и мы медленно просыпались, планируя день, сидя за кухонным столом. Может быть, перед обедом поиграем в баскетбол на подъездной дорожке, а затем спустимся в подвал, чтобы оценить, что записали вчера. Мы работали весь день, заканчивали парой банок пива и барбекю на улице, пока светлячки танцевали вокруг гриля, и вырубались в гостиной, смотря телевизор с Джимми, пока он затягивался из бонга, сидя в своем любимом кресле. Это был наш распорядок дня за днем, и именно эта расслабленная атмосфера придала альбому самое естественное звучание из всего нашего репертуара. В сочетании с ограничениями, налагаемыми на нас минимальными техническими возможностями студии, это делало запись простой, честной и непосредственной. Не говоря уже о том, что в то время я был одержим музыкой AM Gold (серия с хитами софт-рока 70-х), возможно, возвращаясь к той волшебной эпохе, потому что она напоминала мне, как я рос, слушая радио, когда ехал по тем же улицам, на которые вернулся. Эндрю Голд, Джерри Рафферти, Питер Фрэмптон, Хелен Редди, Фиби Сноу — эти насыщенные, меланхоличные мелодии нашли место в наших новых песнях. Популярная рок-музыка в то время сосредоточила внимание на новом жанре, ню-метале, который я ценил, но хотел быть его противоположностью, поэтому намеренно двинулся в противоположном направлении. В большинстве песен ню-метала отсутствовала мелодия, и именно моя любовь к мелодии (вдохновленная с раннего возраста The Beatles) заставила меня писать менее тяжелую музыку. Это, в сочетании с чувством возрождения, открытым весной в Вирджинии, дало дорогу таким песням, как «Ain’t It the Life», «Learn to Fly», «Aurora» и «Generator» — все это прекрасные примеры того, как человек наконец почувствовал себя комфортно в своем окружении и нашел место, где чувствовал себя дома. К концу наших сессий в июне мы записали альбом, который я и по сей день считаю нашим лучшим, с удачным названием There Is Nothing Left to Lose.

И наша новая студия, которая будет служить нам долгие годы, получила название Studio 606.

Полтора года спустя стоя на сцене «Грэмми» и принимая награду за лучший рок-альбом, я смотрел на аудиторию, состоящую из музыкантов и крупных игроков индустрии, увешанных бриллиантами и одетых по последней моде, и чувствовал огромную гордость за то, что мы сделали все это самостоятельно, вдали от блеска и огней Голливуда, что делает нашу самую первую «Грэмми» еще более ценной. Если когда-нибудь я чувствовал, что мы действительно заслужили награду, так это в тот момент. Из нашей маленькой ветхой подвальной студии, расположенной среди деревьев, по которым я лазал детстве, мы не только уловили звук возрождения и обновления, принесенный нам волшебной весной в Вирджинии, но и смогли вернуться к тому, кем мы когда-то были. После стольких лет преодоления, смерти, развода и текучки в группе я не сдался и смог выйти из этого сильнее, еще не готовый заканчивать свою историю. Все еще предстояло много работы. И с этой новой наградой, олицетворяющей наше возрождение, стало ясно одно:

МЫ БОЛЬШЕ НЕ ОБЯЗАНЫ ЭТОГО ДЕЛАТЬ, НО МЫ ХОТЕЛИ ДЕЛАТЬ ЭТО ВСЮ ЖИЗНЬ.

Это то, чего я хотел

«Мама… У нас будет дочка».

Мамин голос сорвался, и она начала плакать. «О, Дэвид… — прошептала она. — О, боже мой…» После долгой паузы, когда она, положив трубку, вытирала слезы гордости, а я стоял на своем заднем дворе, переваривая только что прозвучавшие слова, я наконец-то осознал. У меня будет дочь. Мама вне себя от радости. Я — в шоке.

Я всегда знал, что когда-нибудь стану отцом, но думал, что это произойдет, только когда жизнь, полная гастролей и путешествий, будет далеко позади. Как сказал мой отец много лет назад: «Ты же знаешь, что это не продлится долго, верно?» Я представлял, что музыка каким-то образом просто прекратится и я начну новую анонимную домашнюю жизнь. Я видел, как другие пытались создать семью в дороге (привет, Стив Перри!), но из-за моего традиционного воспитания я находил эту идею слишком шаткой и неустойчивой. Вид детской кроватки рядом с бутылками пива и Jägermeister всегда вызывал у меня ужас.