Расскажи это птичкам

– Ну, я даже не знаю, мистер Энсон. Это меня беспокоит. Честно говоря, моя жена очень болеет. Доктор говорит, она может меня покинуть. Похоже, здешний климат ей не подходит, а переезд – дорогое удовольствие. Вот если бы вы смогли поднять ставку до тысячи… Тогда я бы все забыл, а вы бы сделали для нас доброе дело.

Энсон внезапно успокоился. Он понял, что к чему. Ему придется избавиться от этого толстого неуклюжего шантажиста, но пока ему нужно выиграть время, чтобы придумать, как это лучше сделать.

– Тысяча?! – воскликнул он. – Ради всего святого, Джуд! Откуда, по-твоему, у меня возьмутся такие деньги?! Двести – это самое большее, что я могу тебе дать.

Джонс покачал головой, выражение его лица сделалось еще печальнее.

– Я хотел бы вам помочь, мистер Энсон, но что, если копы узнают, что я им солгал? Что тогда станет с моей женой? Они упекут меня за решетку на несколько лет. Нет, двести долларов тут не помогут.

Энсон окинул его долгим взглядом, потом сказал:

– Дай мне немного времени, два или три дня. Возможно, мне удастся раздобыть пятьсот, но это потолок. Идет?

– Мне не хочется давить на такого хорошего парня, как вы, мистер Энсон, – сказал Джонс, и Энсон заметил, что его взгляд ожесточился. – Но мне нужна тысяча или ничего. У вас есть пара дней, чтобы подумать об этом.

Энсон молча наблюдал, как тот тяжело оттолкнулся от стены и пошел к двери. На пороге Джонс остановился и с подозрением посмотрел на Энсона.

– Моя жена в курсе, – сказал он. – Мы не имеем секретов друг от друга, но она умеет держать рот на замке не хуже меня. Спокойной ночи, мистер Энсон.

Он вышел в коридор и закрыл за собой дверь.

По дороге домой Энсон остановился у станции техобслуживания «Шелл». Они с Хорнби обменялись рукопожатием, и тот спросил, как ему новые шины.

– Все в порядке, – сказал Энсон. – Я заглянул, чтобы рассчитаться.

– Спасибо, мистер Энсон. Зайдите в офис, я дам вам квитанцию.

Выписывая квитанцию, Хорнби небрежно сказал:

– Полиция спрашивала о вашем старом комплекте шин, мистер Энсон.

Энсон рассматривал диаграмму давления в шинах, висевшую на стене. От слов Хорнби он почувствовал себя так, будто кто-то с размаху ударил его по голове.

Не оборачиваясь, он спросил:

– Полиция? Но зачем?

– Что-то связанное с убийством Барлоу, – сказал Хорнби. – Похоже, убийца оставил отпечаток шин на месте преступления. Полиция проверяет всех, кто недавно менял покрышки. Я сказал им, что вы сменили шины и забрали свой старый комплект.

Теперь, когда первое потрясение прошло, Энсон обернулся.

– Все в порядке, – сказал он. – Я встречусь с лейтенантом Дженсоном. Он мой хороший друг… Мне бы не хотелось, чтобы он думал, будто я причастен к убийству. – Он заставил себя рассмеяться.

– Я просто решил, что следует сообщить вам об этом, – сказал Хорнби, протягивая Энсону квитанцию.

– Конечно, спасибо. Я поговорю с лейтенантом.

Когда Энсон отъезжал от мастерской, он чувствовал себя как зверь в загоне. Сколько еще ошибок ему предстоит совершить? Он так стремился получить деньги, что бросился в это дело, словно в омут, совсем позабыв об осторожности. Он, должно быть, спятил, когда решил воспользоваться пистолетом Барлоу. И, видно, окончательно слетел с катушек, когда имел глупость поменять шины в той мастерской, где его хорошо знают. Потом Хармас спросил его об анкете, и, наконец, что совсем уже не лезет ни в какие ворота, – теперь у него нет алиби в ночь убийства Барлоу!

Его план, который казался безупречным, разваливался на части. Спокойно, сказал он себе, главное, не терять самообладания. Пока у него есть хотя бы подобие алиби, он в безопасности. Только что теперь делать с Джонсом? Энсон сжал руль и почувствовал, как вспотели его ладони. Неужели придется убить и Джонса, и его жену? Каким-то образом надо заставить их молчать. Он был уверен, что, даже если ему удастся найти тысячу долларов, Джонс будет тянуть из него еще и еще. А эти покрышки… он выбросил их на свалке, и они затерялись среди сотен других использованных шин. Никто не видел, как он это делал. А если Джонс его сдаст? Может ли полиция доказать, что он убил Барлоу? Он не думал, что им это удастся, если только… Если только у Мег не сдадут нервы. Если они над ней поработают, она может потянуть его за собой.

Следующим вечером ее уже выпишут, и она будет одна в своем грязном домишке. Он завтра же приедет туда и поговорит с ней.

Мэддокс стряхнул пепел с галстука.

– Мне никогда не нравился этот Энсон, – сказал он. – Есть в нем какая-то червоточина. У него на лице написаны его непомерные сексуальные аппетиты, а когда у мужика только одно на уме, ничего хорошего ждать не приходится.

Лейтенант Дженсон сидел за своим рабочим столом. Хармас, оседлав стул, не сводил глаз с шефа.

Последний час они потратили на то, чтобы с разных точек зрения рассмотреть причастность Энсона к убийству Барлоу.