Расскажи мне, музыка, сказку

Птиц становилось все больше, больше, снова и снова слышался их звонкий щебет, а скоро зазвучала спокойная, плавная мелодия, и вот сильные, смелые птицы — лебеди, журавли и дикие гуси принесли на своих больших крыльях красавицу, одетую в платье, расшитое зеленью и цветами. Это и была Весна-Красна. И хотя еще стояла ночь и было по-зимнему холодно, Наташа увидела, как посветлело на горке, и почувствовала, что внезапно повеяло теплом. Подружки-птицы весело затанцевали вокруг Весны, потом угомонились, расположились у ее ног, и Наташа тоже села, поджав ноги и прижав к бокам крылышки.

А Весна запела:

«В урочный час обычной чередою являюсь я на землю берендеев.

Нерадостно и холодно встречает Весну угрюмая страна».

Стала Весна рассказывать о далеких заморских южных странах, где всегда тепло, где всегда цветут розы, — где все иное, чем в этом холодном краю. Но любо Весне являться сюда, в суровую северную землю, чтобы пробуждать таинственные силы природы, отогревать деревья, убирать рощи и поля коврами трав, нести радость живущим здесь людям.

Голос ее лился вольным, свободным потоком, а кругом раздавались неясные переливы, едва различимые шорохи, будто где-то под снегом шевелились ожившие ростки весенних трав.

Наташа заслушалась, но скоро заметила, что ее подружки-птицы дрожат от холода, и тоже стала чуть заметно потряхивать крылышками, трясти головкой. Весна взглянула на них, улыбнулась и подошла к Наташе. Как она была красива, Весна-Красна! Наташа глядела на нее во все глаза, а Весна положила руку Наташе на голову и обратилась к птицам:

«...Сороки-белобоки, — пела она, — веселые болтуньи-щекотуньи, угрюмые грачи и жаворонки, и ты, журавль со своей подругой цаплей, красавицы-лебедушки и гуси, и мелкие пичужки, вы озябли? Хоть стыдно мне, а надо признаваться пред птицами: сама я виновата, что холодно и мне, Весне, и вам...». И поведала Весна, что есть у нее со старым Дедом Морозом дочка Снегурочка, которая вот уже шестнадцатый год живет в глухом лесу, среди нетающих льдин. Жалеючи Снегурочку, боится Весна поссориться с Морозом, а тот и рад, знай холодит землю...

— Дрожите вы, бедняжки, — поет Весна. — Попляшите, согреетесь. Видала я не раз, что пляскою отогревались люди.

Птицы будто только этого и ждали: задвигались, зашевелились, поднялись со своих мест. Снова защебетали флейты, у самих птиц появились разные инструменты — и свирельки, и скрипочки, и, что было Наташе радостно увидеть, — домры, точь-в-точь такие, на какой играл дед Семен. Взяла себе такую же домру и Наташа, но, конечно, птицы только делали вид, что играют,— играл невидимый им настоящий ор-кестр: флейты щебечут, кларнет как будто кукует, скрипки, словно птенцы, верещат, гобой утушкой посвистывает, а фагот какую-то большую птицу изображает. Веселую, озорную музыку играл оркестр, и все они, птицы, стали под эту музыку притоптывать, приплясывать, водить хороводы и петь, а Весна плясала и пела с ними вместе:

Сбирались птицы, сбирались певчи
Стадами, стадами.
Садились птицы, садились певчи
Рядами, рядами.
А кто у вас, птицы, а кто у вас, певчи,
Большие, большие?
А кто у вас, птицы, а кто у вас, певчи,
Меньшие, меньшие?

И вдруг птицы с криком бросились к Весне, стали жаться к ней, искать у нее защиты, потому что из лесу на пляшущих птиц вдруг посыпался иней, полетели хлопья снега, подул ветер, набежала мгла, и метель завыла, засвистела, заходила волнами. «Метель, метель, нам холодно!» — закричали птицы.

— В кусты, скорей в кусты! — раздался голос Весны, и птицы попрятались кто куда. Наташа тоже юркнула за какое-то дерево, но расположилась так, чтобы можно было незаметно следить за происходящим.

И вот из лесу, сотрясая тяжелые ветви сосен и елей, вышел Мороз, гордый своей властью над зимней, стынущей от его ледяного дыхания округой. В последний раз хвалится Мороз силой: пора ему на заре вместе с ветром умчаться дальше на север, к сибирским тундрам. А Весна-Красна беспокоится: «На кого же Снегурочку оставишь?» — спрашивает она Мороза. Старик и сам боится за судьбу их дочки. Ведь Солнце может погубить Снегурочку, заронит в сердце ей огонь любви — и пропадет она, растает... Не лучше ли отдать ее в слободку, к людям, к Бобылю, на место дочери?

Согласилась Весна-Красна.

— Снегурка! Снегурушка, дитя мое!—позвал дочь Дед Мороз.

Наташа глянула: а Снегурочка, оказывается, прячется поблизости, за соседним деревом. Лукаво посмотрела Снегурочка на Весну-Красну и Мороза, чуть выглянула из-за ветки... Короткую веселую мелодию спела в оркестре флейта. Радостным, нежным голоском повторила Снегурочка этот напев:

— А-а-у, а-а-у!.. — и морозный лес дважды ответил ей отчетливым эхом.

Вышла Снегурочка из-за дерева и бегом к родителям.

Стала Весна-Красна ласкать Снегурочку, стала спрашивать:

— Красавица, не хочешь ли на волю? С людьми пожить?

— Хочу, хочу, — ответила Снегурочка.

Тогда спросил ее отец Мороз: