Расскажу…

Вы мне скажете – каждая актриса об этом мечтает. Наверное, да, я об этом мечтала, но это не у каждой получается, другой вопрос – почему? Слава Богу, у меня получалось. Поэтому все рассказываю вам и пишу эту книгу. Вам, наверное, будет легко судить, просто взвесив и поняв всю мою жизнь, почему это получилось. Наверное, потому что вся моя жизнь – это театр, это искусство, это моя профессия, мое творчество. Вся моя жизнь все равно соткана из наблюдений, любопытства, открытий, влюбленностей, которые заполоняют всю мою судьбу. Но все равно моя жизнь всегда зависела от театра и кино. Увы, но это так.

Плохо это, хорошо ли? Да, на определенном этапе жизни, не хочу называть грустными эпитетами и определять, какой это этап, но уже, мягко выражаясь, в зрелом возрасте, я могу сказать, что, может быть, и плохо, что я не сумела сделать другого, не сумела сочетать свою личную жизнь и свою семью с тем, что требовала от меня моя профессия. Почему этого не произошло, не знаю. Наверное, мой плохой характер. Наверное, мой глупый максимализм. Наверное, в чем-то моя трусость, сейчас я так думаю.

По крайней мере были страхи, как я смогу совместить и ребенка, и семью, и работу. Был период, когда я не представляла, как это возможно. Может быть, чуть-чуть воспитание – мама мне часто об этом говорила, и это шли уже ее проблемы, потому что она считала, и наверное, это было так, что практически всю свою карьеру и возможность кем-то стать она положила на алтарь семьи, пожертвовав в данном случае театром, театральным училищем. Поехала в деревню с отцом, который вернулся после войны, я вам это говорила, с кровохарканьем, с открытой формой туберкулеза. А в это время она занималась вокалом и очень хорошо пела, и, может, могла построить свою певческую эстрадную карьеру. Но это все было забыто.

И мне она желала, чтобы я свою жизнь посвятила профессии, искусству, театру, своей, может быть, карьере. И говорила, что все остальное – позже, не надо этого сейчас. И потом я сама понимала – так жизнь складывалась, что или надо было сниматься, или рожать ребенка и сидеть с ним, а раньше такие ситуации, чтобы брать няню, домработницу, были невозможны, не на что, и вообще это было все очень сложно. Ну еще муж, куда ни шло, это сочеталось, а вот семья в полном объеме, как сейчас возможно и как сейчас у очень многих актрис и актеров, – это сложнее.

Наверное, это моя беда и ошибка, но это уже случилось, сейчас ничего исправить не могу, поздно. Конечно, другой жизни не будет, но так уж вышло, и роптать тут, по большому счету, я тоже не имею права. По крайней мере с кем бы я ни говорила – со священниками, с людьми, которые меня любят и знают, – все равно очень многие говорят только одно, что все равно я не принадлежала себе, и я уже принадлежу определенной части зрителей, людей, истории, я нужна очень многим людям – друзьям, просто знакомым. И когда мне бывает грустно и приходят жуткие мысли, я слышу в ответ именно эти фразы: «Не гневите Бога, у вас есть я, – говорит мне подруга, с которой мы на «вы» и которая мой доктор, – у вас есть…» – И дальше начинает мне перечислять, что у меня есть. Выясняется, что не так много, но и не так мало. И, наверное, этой малости можно все-таки радоваться, ну, и потом я очень пытаюсь и люблю себя все-таки загружать делами, проблемами, мечтами, заботами о других, то есть я практически без дела не сижу совсем. Совсем.

Почему я вдруг перешла на такую грустную ноту? Не знаю, мой дорогой читатель. Наверное, немножко устала. Я бы не хотела утомить вас этим. Ну, так я рассказывала про «Чайку». Приходите посмотрите, когда я буду играть. Я не знаю, когда вы эту книгу купите, но по крайней мере я на следующий сезон подписала договор с условием, что я буду играть свою Аркадину, мою любимую Аркадину, которая меня, конечно, держит, которую хочется всегда играть все-таки статной, красивой, завлекательной, кокетливой, актрисой работающей.

Когда мы репетировали с Колей Скориком, мне с ним репетировать было очень интересно, он замечательный режиссер, по большом счету, мало раскрывшийся, но очень талантливый и чудный человек, мы стали искать в Аркадиной разные черты. И мне нравилось то, как я чуть-чуть живу ею и, может быть, немного похожа на нее. Вы, наверное, поймете, о чем я. Практически она, даже имея сына, все равно живет своим творчеством, своей работой, она везет весь воз ответственности, как женщина и мужчина одновременно, она работает, содержит своего брата, своего сына, то есть она все время лидирует и везет на себе воз жизни, себя пропагандируя в чем-то, ища какие-то новые формы работы, чтобы все время быть в каком-то пульсе, каком-то ритме жизни и все время быть интересной, не быть вне интереса общества. Это, в общем, определенный тип человека, характер человека, и он достаточно современный. Поэтому мы именно так ее и хотели строить.