Расскажу…

А по прошествии лет жизнь снова так повернула судьбу и благосклонно отнеслась к моей персоне, что я вдруг стала играть Аркадину, сначала неожиданно, сначала пробно, я бы сказала, дублируя Татьяну Лаврову, потому что она заболела, и мне было предложено ввестись за два дня. Сергей Десницкий, зав. репертуарной конторой, мне сказал: «Ирина, сможешь завтра сыграть Аркадину?» Без паузы: «Конечно смогу!» – сказала я и сыграла. Это был быстрый резкий вход в эту роль, как в омут, как вот так – бум! – и в ледяной бассейн! Потому что я поняла, что мне нужно выручать театр, и тут же, когда нужно спасать ситуацию, не знаю, как у вас, а у меня открывается третье дыхание, мое внутреннее геройство просыпается, и в этот момент уже нет страха, потому что ответственность за другое – что нужно выручить, спасти спектакль и сыграть. Надо, значит надо! Все! Я это делаю.

Другое дело, что, конечно, от этого страдает качество, потому что, сами понимаете, актриса, которая репетировала эту роль, создавала ее, это была уже ее роль, кровь и плоть ее, уже на нее все выстроено, к ней уже привыкли, вокруг нее крутятся все остальные персонажи, в данном случае, исходя из нее, поскольку главная роль. А тут влетает другая актриса, пусть хорошая, замечательная, я уж не знаю, какая – любые эпитеты, – все равно это влет пока в рисунок тот и еще пока не создано то, что является твоей ролью, и поэтому Аркадина у меня претерпевала разные изменения.

Я сыграла. В принципе, меня одобрил Ефремов и одобрил то, что спектакль был спасен. И он сказал: «Надо с ней работать, пусть она играет, это будет второй состав». И я тихо осталась вторым составом. И какое-то время, довольно долго, всегда существовали Татьяна Лаврова, которая была первая, главная, самая лучшая, и некая вторая, которая существует как палочка-выручалочка. Ну, кому-то нравилось, кому-то нет, но тем не менее я была все-таки, что называется, на подхвате.

Что я при этом испытывала, это никого не должно волновать, это уже личные мои внутренние переживания, давилась гордость, где-то меня порой обижали, и не один раз, и были разные ситуации. По закону прежнего театра актер, который является или вторым, или третьим исполнителем, в день спектакля всегда должен или проверять, все ли в порядке, или быть в районе досягаемости, дабы в любой момент заменить и в любой момент создать все условия для того, чтобы спектакль все-таки состоялся. И вот однажды в шесть вечера звонок в дверь, я в халате, делами занимаюсь домашними. «Ирина, срочно! Татьяне плохо, надо играть спектакль, машина внизу, поехали!» Бывало и так. И тут то, что я не готова, то, что я что-то запланировала – не имело значения, это наша профессия. Как хочешь, но в семь часов должен открыться занавес и в семь ноль пять ты говоришь свою реплику. Все! Что там у тебя было в твоей жизни до этого – это никого не касается. Зритель пришел, он купил билет, он должен смотреть спектакль. Это норма театра.

Так вот, Аркадина у меня рождалась исподволь. Сначала второй состав, за границу, естественно, едет первый состав, меня не берут. Потом вдруг однажды взяли. Там какие-то были внутри протесты, насколько я знаю, что-то говорилось, по крайней мере «а почему едет она?» Ну, так театр решил, Ефремов решил вроде, не знаю. Я, скажу вам честно, переживала по этому поводу, но не очень уж сильно. Я вообще пытаюсь с неприятностями бороться не в первый момент. В первый момент у меня всегда реакция довольно бурная и шумная, и мне кажется, что рушится мир. А потом как-то я стараюсь всегда включать мозги: не эмоции, не чувства, когда сначала кажется, все! кошмар! все валится, жизнь рушится, это безобразие, как они могли, и тут же внутри протест, тебя обидели. Все эти эмоции через какое-то время я научилась в себе глушить и включать, что называется, голову, и начинать думать и взвешивать на весах, стоит ли так сильно сокрушаться из-за того или другого обстоятельства. Если ты не можешь изменить обстоятельства, как говорят знаменитые и умные философы прежних веков, измени точку зрения. Все. И стала изменять точку зрения.

Я сейчас смотрю фотографии, и оказывается, у меня даже разные были парики для Аркадиной, разного цвета, разные костюмы шились, разные партнеры, а что такое разные партнеры – это совершенно другое решение Аркадиной, потому что от того, кто рядом с ней, а рядом с ней Тригорин, каков этот человек, кого она любит и кто любит ее, по крайней мере хотя бы раньше любил и был увлечен ею, возникают разные взаимоотношения. А у меня были потрясающие партнеры: сначала партнер Саша Калягин, потом был Юра Богатырев, потом был одно время Андрей Мягков, потом Боря Щербаков, замечательные актеры все, каждый – личность интереснейшая. И это все разные Тригорины, которым я должна была объясняться в любви и которых я должна была любить, как может любить Аркадина. Любить каждого по-разному.