Расскажу…

Не связано с цифрой в паспорте и с возрастом. Это все зависит от ощущений, потому что есть человек, который живет много, но сохраняет в себе абсолютно детскую душу и восприятие жизни. Даже бывает порой смешно, он в морщинах, а взгляд ребенка. Бывают такие люди, я таких встречала, и вы наверняка тоже. И наоборот, вы можете увидеть мальчика или девочку, как, скажем, у меня было, когда я снималась в одном фильме, я даже не помню его названия, фильма, где я должна была сыграть начальницу какого-то лагеря для юношей и девушек из детских домов, только они находились в какой-то зоне, какой-то такой был лагерь, где как бы отбывали наказание и учились в этой колонии. И, боже мой, мы действительно приехали в настоящую колонию со съемочной группой. Нам дали комнату, сказали: «Тут все запирайте на ключ», охрана, все понятно. «Ничего нигде не оставляйте, в контакт особо не вступайте». Но мне все интересно. Я в перерыве села на стульчик, пью свой чай из термоса. И тут стоит группка парней, возраст определить я не могу, поверите? Не могу, то ли 11, то ли 15, то ли 8, то ли 40, потому что на меня смотрит лицо мальчика, и это не мальчик – абсолютно звериные глаза, очень серьезные, очень жесткие. Я пробую улыбаться, и первое мое желание было что-то предложить, а я вижу, что человек абсолютно на меня смотрит, знаете, как через призму стеклянную, я его вижу, он меня тоже, и между нами какая-то стена.

Я увидела перед собой старое недетское лицо, очень жесткое и, я бы сказала, злое. Мне стало страшно. Я постаралась как можно скорее закончить съемку и оттуда уехать. Я сказала помощнику: «Быстро складываем вещи и тут же уезжаем». У меня сердце сжалось в этот миг и от жалости, и от боли, и от страха, потому что это было другое племя людей. Наверняка глубоко несчастных. И проблемы, которых я лично решить не смогла бы никогда. А в то же время совершенно чуждых по духу. И поэтому понятие возраста – оно достаточно относительное.

Ангелина Иосифовна Степанова играла Аркадину – сухую, жесткую, властную, интеллигентную, актрису самовлюбленную, вот все, как написал Чехов. Более того, она настолько владела залом и так работала с юмором всегда, как она чувствовала зрителя, буквально, что называется, каждая фраза – в лузу. Она вот так – раз, – и сразу же зал реагирует, раз – так легко-легко, она очень четко и очень репризно порой работала. Замечательная актриса. И весь набор иронии, юмора, жесткости, она все это лихо делала.

Гримерные у нас были рядом, я гримировалась в гримерной Книппер-Чеховой, самой великой Книппер-Чеховой. Во МХАТе, старом МХАТе, было несколько замечательных гримерных на одного человека. Гримерная Тарасовой, гримерная Степановой, гримерная Книппер-Чеховой, в которой гримировалась Кира Николаевна Головко, кто-то еще гримировался, а позже в эту гримерную села я.

Поскольку я играла очень много, потом я в этой гримерной так и оставалась, там лежали какие-то мои вещи, лежал мой грим, и в то же время было ощущение, что это гримерная великой Книппер-Чеховой, меня лично это очень грело. И эта кушетка, на которой она отдыхала, и потрясающий портрет Чехова, который ей нравился и который висел в ее гримерной, огромный портрет, где он сидел на ступеньках дома, мне кажется, в Ялте или еще где, я не знаю, на крылечке, в пальто, шляпе, и рядом с ним несколько собак – дворняжек очень смешных. Ее гримировальный столик и зеркало, к сожалению, справа треснутое, ее умывальный столик, раковина очень красивая, из белой керамики, кувшин керамический для воды. Обязательно висела полочка из простого дерева, на ней что-то стояло, и под ней висело полотенце белое с кружевными концами, чистое, накрахмаленное. Было очень уютно. Огромный шкаф, в котором лежали коробки со шляпами, висели костюмы, наши халатики, и мой халатик там висел, ситцевый, зеленый в цветочек, в нем я гримировалась всегда, и в этой гримерной я сидела очень долго, практически до ухода из этого театра, который поставили на реставрацию и потом все разрушили, и этих гримерных уже больше не было, и вещей тоже.

Так вот, в этой гримерной всегда во время спектакля работала трансляция. Я слышала, как играла Аркадину Ангелина Иосифовна, как играла свою знаменитую сцену с сыном и с Тригориным. И вот, верите, я сидела и повторяла за ней, представляя, как бы Я играла Аркадину. И думала – а вот если бы это все сыграть совсем по-другому? И все эти слова пробовала повторять за ней по-своему, как мне в тот миг казалось, может быть, более современно и более свежо. Но это были потуги молодой актрисы, которой кажется, что «ты можешь все». И за всех и лучше всех. Это нормальное такое лжегеройство внутреннее, свойственное молодежи.