Расскажу…

Режиссер так поморщился немножко, но в то же время говорит: «Ну, давайте, может быть, и так. Вы смелая актриса, что вот так себя уродуете». В общем, так я и снялась.

После этого получаю письма: «Что случилось с Ириной Мирошниченко? Может, вам помочь деньгами? Может, вам прислать одежду? Приезжайте к нам в Краснодар! Мы вас откормим фруктами». Короче, весь народ взбунтовался против того, чтобы я была такая. И я подумала, что, как бы мне не было плохо, жизнь жизнью, а экранный образ – он все-таки должен быть тот, к которому люди привыкли, который для них знаком, и, может быть, даже чуть-чуть родной. Потому что, наверное, очень многие женщины хотели видеть во мне успешную, красивую, сильную, счастливую, богатую, здоровую женщину. Короче, «звезду». Вот эту звездность никогда нельзя терять, эту звездность никогда не надо разоблачать и кидать под ноги судьбе, эту звездность никогда нельзя развенчивать ни перед собой, ни перед людьми.

Я для себя открыла очередной закон жизни и старалась всегда этому соответствовать, даже когда мне было совсем плохо. Конечно, кто-то меня видел, ну в больнице точно, видели меня совсем в паршивом виде, а болела я за жизнь много, поверьте, и тяжело. После последней болезни вдруг все меня увидели пополневшей почти на 20 килограммов, раздутой. Я боялась появляться на экране, я очень долго никуда не выходила, только на работу, я сменила гардероб, я расшивала все свои костюмы в спектаклях, я комплексовала, я не знала, что делать, потому что я вынуждена была принимать огромную дозу гормонов, которые раздували мое лицо, меня всю, развивая при этом огромный аппетит, но я сопротивлялась этому всячески, я сидела на жуткой диете.

В результате я села на одну систему, не буду говорить какого доктора, который, с одной стороны, мне помог, а с другой стороны, может быть, я не очень дослушала его, не очень поняла, но в результате, сама рекламируя потрясающий «Кальций D-3 Никомед», я всегда раздавала его буквально пачками, упаковками в театре, меня все просили, я всем отдавала, а сама не пила, дурында. Я просто на себя смотреть не могла, боялась, что не смогу работать, мне стало тяжело ходить, у меня появилась одышка, у меня стали болеть ноги, руки, – это какой-то ужас!

Я себя просто не узнавала, не узнавали меня все мои друзья, знакомые. Друзья, конечно, говорили: «Ничего страшного. Ничего страшного. И в этом есть прелесть». Шутили, что «нужно сменить одежду, пусть привыкают к тебе полной». Я это все понимала, и все эти шуточки, и все эти системы поддержки, и сама пыталась это говорить, но я в ужасе была сама от себя.

И вот я села на жесточайшую диету, это было раздельное питание. По крови было определено, что мне нельзя кисломолочные продукты. Я с упорством сидела год на этом. В результате, кальций из организма ушел, остеопороз развился с невероятной силой, у меня сломаны были два позвонка. И вот я с дичайшими болями, в корсете от шеи до низа, на доске 8 месяцев, сначала дома в муках, потому что это было очень больно, страшно, трудно, некому было ухаживать. Девочки, которые мне помогают, могли только днем, вечером они все уезжали, ночью я оставалась одна с этими болями, встать невозможно.

Моя бедная собака Ника не понимала, что со мной, пыталась лечь на меня, как привыкла, лечь на мои ноги и куда-то пройтись, а я от боли кричала и отшвыривала ее. Она не понимала, за что обижалась. Кот, который всегда запрыгивает и всегда по утрам должен по мне пройтись, простите, по пузу, и лечь где-нибудь в центре и урчать. И тут гладь его! Ну все всегда говорят и все считают, что он в это время меня лечил. Представляете, при сломанном позвонке, как это больно. Я, бедная, своих любимчиков вынуждена была сгонять: «Ребята, я не могу! Уйдите!» Они этого не понимали, ложились рядом, согревали, с одной стороны – один, с другой – другая. И в три часа ночи больно, тоскливо, плохо, я звоню вниз вахтерше, она не спит, она говорит: «Ну что, Ирина Петровна, плохо? Сейчас я приду, сейчас я вам чайку сделаю». Чудная женщина.

Вообще я должна сказать, что у нас много прекрасных людей. У нас сказочный народ, у нас сердечные женщины, которые умеют помогать, умеют сопереживать и понимают, как правило, и тяжесть испытаний, поскольку сами привыкли, потому что жизнь трудна, и имеют огромное сопереживание. Дай Бог, чтобы следующее поколение это унаследовало. Потому что это достояние все-таки нашей нации, нашего народа, нашей страны. Женщины нашей страны – они особенные, они другие, как мне кажется. А может, я заблуждаюсь, может, во всем мире они такие же, но своих я люблю больше всего. Потому что я своих знаю. Потому у меня столько примеров, которые не перечесть и не пересказать. Их очень много.