Расскажу…

Она всю жизнь живет в своей Загорянке. И восторгается. И каждый день едет оттуда на работу и обратно с Кузнецкого Моста. Я говорю: «Господи, зачем ты это делаешь? Ну неужели нельзя жить в Москве? Как ты это выдерживаешь? Весь этот твой ночной свежий воздух не стоит того, чтобы каждый день так ездить». У нас вечные с ней были споры. Она мне: «Как ты не понимаешь, это такая красота! У меня здесь розы…» Я, скажу честно, не понимала, мне все это не нравилось, мне хотелось только в Москву, на свою Тверскую, где шесть полос в одну сторону, шесть полос в другую. Машины летят. Витрины светятся. Реклама светится. Все гудит-шумит – и мне от этого всего хорошо!

И вот как-то 15 лет назад иду я по Дому кино, навстречу бежит замечательный человек, для меня просто бесценный, – Кушлянский, который тогда был директором Дома кино, и говорит: «Ира, мама жива?» – «Жива». – «А где ты лето будешь проводить? У тебя дача есть?» – «Нет. Никогда не было. И не будет». Он мне: «Значит, так. Маме нужен воздух?» – «Нужен». – «Тогда пиши срочно заявление. У нас в Опалихе Общество инвалидов. На часть по квоте полагается несколько дач. Довольно дешево, со скидкой, на лето возьмешь летнюю дачку».

Я тут же написала это заявление, мама была уже в это время инвалидом. Я еще, к счастью, нет. А теперь, увы, да. Мы приехали с Танюшкой в этот поселочек выбирать дачку. Надо сказать, что все они драные, старые, мне казалось, что их никто никогда не ремонтировал, горячей воды нет. И вдруг я вижу, одна стоит с краю, и возле нее – огромное дерево. Потрясающей красоты! А позади него – другое. Как же хорошо!

Старый сарай, более-менее так внутри приличненько. Ну, думаю, я все переделаю. Потому что я ужасный созидатель. Не могу отдыхать, мне надо все время что-то делать. И все время что-то совершенствовать и все время что-то преобразовывать. Вот такой характер. Увы. А может быть, к счастью.

Конечно, я эту дачку оформляю. Перевожу маму, с тюками, с собакой, с кошкой, со всем барахлом. Сзади дачи – малина, трава по пояс, какой-то кустарник, крапива. Пройти просто невозможно. А дальше там еще целый кусок территории, на который я никогда не ходила, потому что мне казалось, что там змеи ползают. А я безумно боюсь высокой травы. Мне кажется, что там что-то живет и сейчас укусит.

В первый же сезон я начала клеить обои, купила какую-то ванну маленькую, потому что там большая не влезет. Привезли ванну на старом «жигуленке» красного цвета. Поставили прямо на машину. Зрелище было то еще! На этой же машине привезли огромное количество всякой строительной утвари. Поскольку брать рабочих возможности не было, я попросила Танечку, и все возил ее муж, Лев Леонтьевич, с сынишкой, который теперь уже прекрасный архитектор. А тогда он тут вбивал пробки для того, чтобы повесить шторы.

Еще я привезла горы ситца. Актеры обычно выступают за оплату, но иногда по-другому. Например, меня однажды пригласили в город Иваново на какой-то праздник, но у них не было денег. Они позвонили: «Вы знаете, у нас нет гонорара. Но зато мы можем предложить вам продукцию». – «А что?» – «Ситцы». Ну, я посмеялась, ладно, мол. Понятно, что им очень хотелось, чтобы я приехала. И мне самой было безумно интересно, потому что я никогда не была в Иванове. Это город невест, и комбинат там замечательный.

Я с удовольствием поехала и с радостью выступила, а потом мне надавали каких-то огромных кульков здоровых. Рулоны! На выбор. Подвели: «смотрите». И тут я увидела такое чудо! То нежно-сиреневый, то какая-то бязь светло-розовая, то в цветочек. Это были советские времена. Ничего в магазинах, ситцы, правда, были, но такой расцветки я не видела. Вдруг вижу – коричневая ткань в белый цветочек. Ну просто абсолютно западного образца расцветка.

В общем, надавали мне эти рулоны. Я их привезла, засунула куда-то на антресоли. Они несколько лет лежали. Естественно, ничего из них не шила, руки не доходили. Так они лежали несколько лет. Вот до того момента, как я въехала в эту дачу.

Попросила приятельницу. Она приехала со швейной машиной. И мы начали из этих рулонов творить чудеса! Я сама, поскольку умела шить с детства, шила какие-то шторы с оборочками, строчили какое-то постельное белье, поставили огромную тахту на веранду, где лежала масса подушек, и все с оборочками. В общем, я из этой дачки совдеповской, такой затрапезной, сделала абсолютную игрушку. Она стала очаровательной, ситцевой крошечной дачкой, в которой жила моя мама. А я привозила гору продуктов и опять уезжала. В общем, была налетом-пролетом.

Так как-то появилась в моей судьбе эта дачка. Более того, тут же осенью я, которая к земле, сельскому хозяйству и загородной жизни не имела никакого отношения, сказала Марье Николаевне – коменданту: «Как хочется жасмина!» Она сразу: «Найдем. Пойдем, Ирина Петровна».

Нашли мы дачу, все в зарослях жасмина. «Давайте будем откапывать». Короче, сперли мы, мягко выражаясь, этот жасмин. Там стояло штук пять кустов. Стало на один куст меньше. Приволокли и посадили. Вот он перед моими глазами. Огромный стал.