Расскажу…

И очень долго репетировал Роман Виктюк с актрисой, которая это играла. Сначала играла Галя Киндинова, а потом уже я репетировала с Римочкой Коростылевой. Они обе играли это прекрасно. Глядя в одну точку, под вуалью текли слезы, и только просящий взгляд.

И вдруг я себя поймала на мысли, в тот миг в Будапеште, когда был очень красивый закрытый гроб (это Европа, это католический обряд, гроб не открывают), что мне очень хотелось ее увидеть! Вот еще разочек только ее увидеть! Пусть не живой, но увидеть ее лицо, ее волосы, ее нос, руки. А увидеть уже нельзя. Ужасное чувство. Все клали цветы. Было очень много народу. Звучала музыка.

Я хотела свой огромный букет в целлофане положить на гроб, и вдруг Янош берет этот мой букет и начинает очень нервно срывать целлофан. Вот ведь как нервы проявляются. Ведь так стоит, не плачет, нормально держится, даже улыбается, людей расставляя, приветствуя, принимая соболезнования. А там было очень много высокопоставленных людей, очень много начальников, которых я не знала. Друзей за всю жизнь, которых сразила вот такая нелепая, такая неожиданная смерть человека, безумно светлого, веселого, улыбающегося, творческого, одержимого.

И вот я смотрю на Яноша. Тишина. Масса людей стоит. Он рвет-рвет-рвет этот мой бантик черный, а тот никак не разрывается. Янош весь красный стал. Сорвал, скомкал этот целлофан и кинул куда-то. Потому что нельзя класть с целлофаном. А я как-то не сообразила. И мои розы легли в огромную охапку роз и слез, которые шли от людей, стоящих рядом, так же, как и я, провожающих Аню.

Вот так странно, и счастливо, и грустно, и трагически закончилась удивительная страница моей жизни, связанная с потрясающе интересной и дорогой для меня Венгрией. Страной, которая для меня очень много значит. И с людьми, которых я никогда не забуду.

* * *

Ну что же, 2008 год. Июль. Лето. Мы сидим, дорогой читатель, на даче, которую я арендую уже 15-й год. И, конечно же, с ней очень много связано. Только что был мой день рождения. И мы его здесь отмечали. Невольно сразу же вспоминаются все прошлые дни рождения.

Это был всегда не очень радостный праздник по нескольким причинам. Прежде всего, он летом. Летом театр на гастролях. Все разъезжаются. Истерически начинаешь думать, кого бы позвать. А иногда так случается, что и сама уезжаешь на гастроли.

Я помню, мы ездили на Дальний Восток. И на свой день рождения я оказалась во Владивостоке. Мне стало безумно грустно, потому что мама и папа были живы, и я думала, как же я буду без них. Конечно, межгород существовал, хотя не было еще мобильных, и, конечно, я звонила, несмотря на разницу во времени.

Более того, к нам на гастроли ехал музыкант Саша Бисеров, который участвовал в спектакле «Мы играем Чехова», где он играл очень красивые произведения, которые любил Антон Павлович Чехов, и вообще из того настроения, а мы играли маленькие пьесы, собранные воедино. И мамулька так придумала, что Бисеров привез мне от нее подарок.

До сих пор у меня хранится записочка с подарком, с бантиком, все как полагалось, с очень теплыми словами. Мне это было безумно приятно. Она писала, что следующий день рождения мы проведем вместе, и вообще казалось, что всегда все будет впереди, хотя я понимаю, что может в одночасье, в миг все измениться в этой жизни. Ты остаешься совсем одна или совсем один. Я думаю, вы, кто меня сейчас читает, наверняка испытывали или когда-нибудь испытаете это чувство потери близких людей. Это ужасное чувство.

Но в день рождения, который произошел в этом году, уже я не ждала записки ни от мамы, ни от папы, а поехала сразу с утра на кладбище, подошла к могиле, положила им цветы и сказала все те слова, которые хотела сказать в этот день. Когда я туда прихожу, всегда плачу, всегда мне грустно, а тут немножко было как-то светло, потому что я должна была им сказать все слова благодарности за то, что я выросла, и такая. Сказать, что я книгу пишу, и напишу про них. Когда-то я предлагала маме писать книгу. Она говорила: «Ну потом, потом!» Я уговаривала ее. Сказала, что куплю диктофон. И действительно купила. Потому что она мне все время рассказывала про свое детство. А детство было потрясающе интересное, потому что это детство целого поколения.

Она родилась в 1912 году. Папа – в 1915 году. И папа мне тоже рассказывал много интересного, безумно горько, что я не записала это, что они не могли это оставить на бумагах. Вы мне скажете, тогда каждый человек должен писать книгу своей жизни, потому что у каждого человека наверняка были безумно интересные периоды существования на этой Земле, и каждый человек может рассказать что-то совершенно уникальное и наверняка интересное для других.

Ведь не зря же Андрей Тарковский снимал автобиографический фильм. Не зря же снимал Феллини. Не зря же каждый художник пытается через живопись, через книгу, через фильм каким-то образом открыться, исповедально рассказать о своей судьбе, думая, что это интересно всем, поскольку это касается целого поколения.