Расскажу…

Короче, самое страшное, что я не могу завтра улететь со всем театром. Я играю спектакль, как сами понимаете, на нервах, все время плачу, нервничаю, не знаю, что дальше делать. Вечером прихожу, устраивают прием, уже перед отъездом, для всего театра, а мне ни есть, ни пить не хочется, настроение отвратительное. Ефремов говорит: «Мы ничего не можем сделать. Ты останешься здесь, в Париже, пока тебе в посольстве не сделают паспорт». Денег у меня нет, вообще ощущение жуткое. И вот я ложусь спать, просыпаюсь рано утром, а уже в шесть автобус всех увозит, потому что первым рейсом летят. Единственная, кто ко мне забежал, это Нина Гуляева. Забежала и сказала: «На тебе» – и дает мне пакет, в котором консервы – скинулись все и все оставшиеся консервы отдали мне, потому что все понимали, что у меня нет денег.

Лежит у меня в ванне огромный букет какой-то невероятной длины и красоты, я его еле удержала. Мне на премьере его французы подарили – мне, актрисе Ирине Мирошниченко, о которой снимали уже фильм документальный, которая давала пресс-конференцию. А продюсер, который нас пригласил, зная, что я остаюсь здесь без копейки, мне даже не предложил утром чашечку кофе и завтрак. Весь мой дорогой коллектив садится в автобус, и я вижу, как они уезжают. Вы знаете, со мной просто шок. Я стою так наверху и смотрю вниз, с этими консервами, которые мне оставили, денег, естественно, ни у кого уже не было, все все истратили, везли все в Москву.

Посольские работники везут меня в посольство: «Вы пока поживете у этой милой женщины». Очаровательная женщина, очень добрая, жила она в помещении посольства или консульства, кажется, где-то совсем наверху, в мансарде, под крышей, в маленькой однокомнатной квартирке. Отдала мне свою кровать, а сама составила кресло со стулом и ютилась так. Я, естественно, предложила сама туда лечь, но она не позволила.

Там мы с ней целых три дня провели. Она убегала с утра на работу и возвращалась только к вечеру, мне нечего было делать. И вот, поверите, вдруг Париж для меня стал таким чужим, таким холодным, таким ненужным. Дома меня ждали, мне из Москвы все время звонил муж: «Ира, ты, пожалуйста, держись, ты только не переживай». Звонили мои замечательные друзья, врачи из Ленинграда, Валера Малышев с Лидочкой, потому что они понимали, что я в шоке. Пытались меня как-то поддержать, а мне становилось все хуже и хуже. Я считала дни, когда сделают наконец мой паспорт, мой билет и когда я смогу вернуться домой.

В это время что-то такое вдруг у меня выскочило на лице, я попросила у хозяйки ромашку, то, что я всегда очень любила – пила отвар. А тут я ромашку развела, смочила тряпочку и положила на лицо. Снимаю и, о боже, я себя не узнаю – лицо у меня раздувается прямо на глазах, я начинаю задыхаться, просто помираю – аллергия. Наверное, все это на нервной почве. Прибегает врач посольства, он не знает, что со мной делать. Колет мне что-то в вену, принес какую-то брызгалку в горло. У меня начинает в горле все сдавливать, дышать нечем. Какой-то ужас! Но в итоге спасают меня от этого аллергического шока, я чуть-чуть отхожу, а наутро мне уже лететь в Москву. Я с одышкой, все чешется, губы в два раза больше, нос раздутый. Короче, когда я, прилетев в Москву, показываю свой новый паспорт с фотографией, на меня долго-долго смотрит пограничный контроль и не узнает. Обычно мне говорили: «Здравствуйте» – а тут просто не узнают. Но я плачущим голосом говорю: «Это я! У меня аллергия, меня раздуло, пустите меня, пожалуйста, скорее домой».

Я помню только, что, как вихрь, мчалась к себе в квартиру, в свой дом, на свою Тверскую. И, поверьте, в этот момент я Париж ненавидела. Весь успех спектакля, гастролей отошел на задний план. Париж повернулся ко мне тылом, и я про него перестала думать.

Прошли годы. Многое изменилось в моей жизни, в моей судьбе. И тут вдруг неожиданно я получаю фантастическое, как выяснилось потом, предложение. «Поехали на неделю в Париж», – сказал мне один человек. И я поняла, что эта поездка должна быть совсем другой, неожиданно прекрасной и счастливой.

Я поехала туда с кинокамерой, которую привезла из Японии с гастролей, и ее опробовала. Снимала эту фантастическую поездку, и Париж мне улыбался. Он был не туристическим городом, а именно тем, о чем я с детства мечтала. Он предстал передо мной той самой стороной – счастливой, теплой, красивой, с невероятным солнцем, с невероятными видами города, с фантастическими музеями и соборами, с фантастической поездкой на знаменитое кладбище Сен-Женевьев де Буа.