Рассказы

Парила матушка Малинку, лечила ее прикосновениями своими и одновременно учила девчонку. Придет время ей самой лечить мужа, детей ли, родню, а прикосновения да беседа – лучшие лекари. Вот запомни: там надавить, здесь хлопнуть, так отшлепать, там локтем пройтись, ну а потом веником свежим распаренным, словно медом, смазать все сверху. Ох, и приятное это занятие лечить да лечиться! Лежала Малинка и слово не могла вымолвить от удовольствия. Матушка ее знатная банщица была. Отец и дети любили прикосновений ее медовых отведать. Хоть каждый день. Рука у нее была легкая на такие дела.

Малинка хоть и распаренная да вареная, как свеколка сахарная, лежала, да глядючи училась, что по чем да почему. Глаз смотрел, уши слышали, руки привыкали. Так матушка ее отчеканила, так отстукала, яблочком наливным, красным да блестящим, себя девушка почувствовала. Даже мысли боязливые от предстоящего Нового года прошли. Только одно чувство осталось – ожидание чего-то волшебного.

* * *

Присели после мойки знатной, отдохнули, и тепереча Малинка наученное на матушке опробовала. Омыла родимую и давай мять от души. Матушка женщина сильная была, хоть на вид и хрупкая, да любила крепость во всем.

Пока пробовалась, Заря Милославна советы давала, где поднажать, где сбавить. Так и научилось.

Вышли после жары в предбанник и видят – пенный квас да пирожки с капустой ожидают. То значит, сестры малые уже проснулись, принесли перекусить родным. Попили и поели от души. Вздохнули сладостно. Давай дальше разговаривать.

– А вдруг на меня никто не посмотрит завтра? – лукаво задалась Малинка.

– Еще при покосах десять сватов приходили про тебя узнавать, – гордо заметила Заря Милославна, – местные и соседние женихи. Красавица ты писаная, Малинка! В первых рядах возьмут.

Не сомневайся! Другое главное, что ты скажешь, кого ты выберешь, – серьезно сказала женщина, на подушках в сенях сладко развалившись.

Подивилась Малинка в очередной раз красоте своей матушки и загордилась в свою очередь. Большая деревня, хорошими людьми полная, на дальнюю округу слава идет о том, что добрые люди здесь живут, мастерству разному умелые, традициями верные, здоровьем сильные да женщинами красивые. И матушка – одна из первых основоположниц этой славы доброй. Даже с других сел порой приходят на нее подивиться, совета спросить, помощи попросить или благословения. Знают, что никому не откажет, чем есть поможет.

А кто в настоящих друзьях у семьи ходит – гордится таким знакомством высоко. Ибо кто матушку с батюшкой знает, кого они, как друга привечают – тот никогда не скучает. Верят люди, что раз Бог создал семью такую верную, благословил на дела щедрые, значит, добрый тот Бог и все хорошо на земле будет.

Засмотрелась и загордилась Малинка корнями своими благородными, а в душе поклялась хоть чуток на мать стать похожей в будущем.

Внимательно Заря Милославна на Малинку всматривалась, будто будущее завидев: мало того, что раскрасавица, так и характер Боженька отцовский благодушный и распорядительный подарил. Никак ей – суетной, беспокойный и мнительный, что полжизни первоначальной приходилось усмирять да совершенствовать. Значит, легче будет по судьбе Малинке-голубушке идти: мужу подчиняться, детей воспитывать, с друзьями-соседями дружбу водить.

– Страшно тебе, Малинка, отрываться от нас? – спросила родительница.

– Страшно, матушка, – честно ответила девушка и в окошко на небо синее взглянула. – Вроде хочется вперед бежать, да вдруг обожжется… А остаться – на одиночество себя обрекать, а вас – на горе.

– А чего больше всего боишься?

– Как мне человека выбрать и не ошибиться, да так, чтобы на всю жизнь? Вижу я вокруг, вот хоть бы Стерегины да Куликушкины не прожили и пяти лет под одной крышей, до сих пор, увидев друг друга на улице, разворачиваются в обиде страшной. Веселушкина овдовела, потеряла вкус к жизни со смертью супруга. Времянкин жену не уважает, напоказ себялюбиво живет. У Казынкиных дом сгорел, до сих пор в себя не придет Василиск, горейную пьет, а дети черствый хлеб едят. Как же мне б до такого не дожить?

– Правда это – не придумали зелья такого, которое счастье дарит. Может все начаться хорошо, да плохо кончиться. Может начаться без приязни, а с годами стерпясь, слюбится крепко. Иногда первая встреча дается, чтоб вторую ценить больше. А кому на роду и одиноким прожить суждено. И ничего тут не поделаешь… Нет рецепта единого, доченька, – проговорила Заря Милославна погрустневшей дочери, а потом продолжила:

– Но есть опыт житейский.

Ростили мы с отцом вас в этом опыте многовековом, где говорится, что дитя должно воспитанным быть и порядок знать, но при этом своему сердцу и уму доверяться. Ибо сердце врать не станет, каждый раз тебе подскажет: правильно шагаешь или нет.

Начнутся завтра гуляния… Много людей приедет разных: наших и не наших. Что внимания тебе будет щедрое, даже не сомневаюсь. Устрой наш позволяет тебе выбрать жениха, какого пожелаешь, из любой стороны и любого сословия. Ты невеста знатная, с какой стороны не посмотри: красавица, умница-разумница, из семьи порядочной.