Рассказы и повести

– За восемь дней, которые я лежал в больнице, он раза четыре уезжал. На всю ночь. А мы с приятелем всего один раз – и нас тут же турнули… Конечно, Владимир Кириллович с Жигалиной вась-вась. Я его просил, чтобы он поговорил с ней. Он пообещал, но так ничего и не сделал… Я звонил ему в больницу несколько дней подряд, но его там не было… Ни утром, ни днем, ни поздно вечером…

– Постойте, постойте,– сказал Шляхов,-уточните, когда именно вы звонили ему.

– Меня выписали девятого,– стал загибать пальцы Алтаев.– Я названивал десятого, одиннадцатого, двенадцатого. И все впустую. Даже попросил медсестру записать номер моего телефона, чтобы Иванов обязательно позвонил ко мне домой…

– Вы не помните, кто именно записывал ваш телефон?

– Тамара. Я ее по голосу узнал…

Тамара Проценко – это та самая медсестра, которая находилась в отпуске…

– И Владимир Кириллович звонил вам?

– Какое там! Он, наверное, даже забыл, как меня звать… Что я для него? Мелочь… Если он с самим Александром Медведем дружил… Если наш знаменитый борец, олимпийский чемпион… Иванов рассказывал, что знаком с ним…

Уточнив кое-какие детали, Олег Петрович сказал:

– К вам будет еще одна просьба, Вадим… Вы сможете опознать по фотографиям людей, которые навещали в клинике Иванова?

– Это запросто,– с готовностью согласился парень.

Шляхов позвонил Папахину. Было проведено опознание. Алтаев указал на три фотографии. На одной был изображен сам Иванов, на другой – его приятель Черешня, на третьей – некто Соснов…

– Вот эти,– пояснил Алтаев, показывая на Черешню и Соснова,– приходили в больницу чуть ли не каждый день… Все в фирмовых шмотках…

– О чем они говорили? – задал вопрос Папахин.

– Откуда я знаю… Когда они начинали выпивать и закусывать, я выходил из палаты… Неудобно…

Подписав протокол опознания, Алтаев ушел.

– Кажется, одна серьезная зацепка есть,– сказал Шляхов.

– Имеешь в виду звонки Алтаева в больницу? – спросил Александр Владимирович.

– Ну да! Иванов ни разу не подошел к телефону. Ни десятого, ни одиннадцатого, ни двенадцатого декабря… Медсестра все время отвечала, что Иванова в палате нет.

– А может, она просто не хотела утруждать себя? К тому же вроде бы пациентам запрещено пользоваться служебным телефоном,– размышлял Папахин.

– Алтаев говорит, что был с той медсестрой в хороших отношениях… И потом, кого звали к телефону? Иванова! Насколько я знаю, все нянечки и медсестры рады были услужить ему.– Олег Петрович вздохнул.– Жаль, все еще не могу допросить Тамару…

– Процепко? – уточнил Папахин.

– Да. В отпуске она. Но скоро приедет…

Шляхову удалось выяснить, что в декабре 1980 года в палате номер 215 вместе с Ивановым лежал еще один больной – Шухмин Юрий Карпович. Следователь вызвал Шухмина повесткой.

Свидетелю было тридцать лет. Высокий, худощавый, с заметным шрамом у виска. Из его анкетных данных следовало, что Шухмин нигде не работает, так как является инвалидом второй группы. Несколько лет назад он получил черепно-мозговую травму – попал на мотоцикле в аварию. Периодически ложился в больницу.

– Когда лежали последний раз? – спросил Шухмина следователь.

– Ну, зимой… Прошлой…– после долгого размышления ответил Шухмин.

Олег Петрович уже обратил внимание на то, что у допрашиваемого как бы заторможенное мышление. Прежде чем ответить на вопрос, он некоторое время думает.

«Вероятно, это результат травмы»,– решил Олег Петрович.

– Где лежали? – продолжал он допрос.

– В клинике… этой… нервных болезней…

– Какого числа госпитализировались?

Шухмин надолго уставился в пол.

– Точно сейчас не помню,– наконец ответил он и добавил: – Как получил направление…– Судя по талону направления на госпитализацию, выданному Шухмину в районной поликлинике, и записям в истории болезни, это произошло 11 декабря 1980 года.

В день, когда случилось происшествие в Свердловске!

– Жена собрала вещи… поехал в больницу… Положили в тот же день…

– А номер палаты можете назвать? – спросил Олег Петрович.

– У входа сразу, направо…

– Двести пятнадцатая? – подсказал Шляхов.

– Да, двести пятнадцатая,– кивнул Шухмин.

– Когда вас поместили в нее, кто там еще был?

– Мужчина. Борец бывший.– Шухмин наморщил лоб.– Иванов Владимир Кириллович.

– Он куда-нибудь отлучался за время вашего пребывания в больнице? – задал вопрос следователь.

– Нет. Все время был на месте.

– А когда вас выписали?

– Через две недели…

У Шляхова, что называется, опустились руки.

Выходит, у Иванова на самом деле алиби?

Олег Петрович задал еще несколько уточняющих вопросов и предъявил Шухмину для опознания фотографии людей, которые, как показал Алтаев, навещали Иванова в больнице,– Черешни и Соснова. Шухмин сказал, что никого из предъявленных на снимках никогда не видел, в том числе Черешню и Соснова.

Шляхов отпустил свидетеля.

«Что же делать? – размышлял Олег Петрович.– Пойти к начальству и доложить, что я зря трачу время? Что надо искать другого человека, который действительно обобрал Татариновых?»

Шляхов прикидывал так и эдак. Факты вроде говорили: Иванов тут ни при чем.

«Но все ли я проверил? – еще и еще раз спрашивал себя следователь.– И так ли уж непреложны добытые факты?»