Рассказы из сборника «Приключения Пита Мэнкса»

И пламя в ней было зажжено не на Земле, не в этой Вселенной, не в нашем пространственно–временном континууме. В девушке по имени Миранда Валле была жизнь, причем жизнь совершенно не человеческая!

Какое–то далекий, скептический уголок моего разума говорил мне, что все это чистое безумие, что я заблуждаюсь, галлюцинирую. Я понимал это. Но это, казалось, не имело никакого значения. Девушка, спокойно идущая по синему мху, была словно обернута какой–то невидимой, неосязаемой завесой, какой–то аурой, какую можно вполне назвать божественной. И ни один простой человек, подумал я, не может коснуться ее.

Но я испытывал страх, переходящий в ненависть, то есть эмоции, не связанные ни с чем божественным. Я глядел на нее, ожидая, когда она увидит меня и осознает мое присутствие. И тогда… Но я понятия не имел, что будет тогда.

Она прошла вперед и села рядом с остальными в конце шеренги. Тело ее отвердело. И внезапно вызывающая ужас аура, окутывающая ее, исчезла, словно она скинула плащ. Она стала простой индейской девчонкой, как и остальные, пустой, бессмысленной и неподвижной.

И внезапно девушка, сидящая рядом с ней, поднялась на ноги медленным, текучим движением. И ужас, мурашками ползающий по телу, вновь поразил меня… Чуждая Сила не исчезла! Она просто перешла в другое тело!

И это второе тело производило на меня такое же ужасное впечатление, как и первое. Каким–то чудовищным образом ужас влиял на мой разум, хотя я не видел ничего такого. Странный пейзаж, окруженный туманом, был неправильным, потому что находился высоко в Андах. Синий мох, странные деревья. Да, они были странными, но все же возможными. И даже семь индианок были вполне нормальной частью этого пейзажа. Но само ощущение чуждого вызывало мой ужас — страх перед неизвестным…

Когда новая «одержимая» девушка встала, я повернулся и побежал, чувствуя себя, словно в ночном кошмаре, но через пару десятков шагов споткнулся и упал. Поспешно вскочив на ноги, я обернулся.

Девушка стояла и смотрела на меня. И внезапно она оказалась совсем близко, всего лишь в нескольких футах от меня! Я не сходил с места и не видел, как она движется, но внезапно мы опять оказались близко друг к другу — все семь девушек и я…

Что это, гипноз? Что–то вроде того. Она шагнула ко мне, и я вдруг понял, что не могу шевельнуться. Я неподвижно стоял, в то время как Чужак, обитающий в человеческом теле, потянулся и сунул холодные пальцы мне в душу. Я почувствовал, что мой разум открыт, точно раскрытая карта, перед его бесчеловечным, пристальным взором. Это было ужасно, постыдно и богохульно, но я не мог ни сопротивляться, ни убежать!

Потом меня отшвырнули, как выжатый лимон. Я не мог ясно мыслить. Копание Чужака у меня в мозге ослепило меня и одновременно привело в бешенство. И я побежал, куда глаза глядят…

Я плохо помню, что было дальше. В памяти остались лишь неясные картины синего мха и каких–то искривленных деревьев, окутанных туманом, и этот туман словно пытался меня остановить, но тщетно. Во мне был лишь темный ужас, и я чувствовал чей–то слепой, пристальный взгляд!

Помню, что я добежал до стены тумана и бросился в его холодную мглу, и снег хрустел у меня под ботинками. И еще я помнил, что снова вышел в туманную долину Абадонна…

Когда я пришел в сознание, то был уже у Лхары.

Словно прохладная, чистая вода омывала мое сознание, смывая с него ужас, успокаивая и утешая меня. Я лежал на спине, глядя на причудливые синие и шафрановые арабески, а серебряно–серый свет струился сквозь тончайшую филигрань. Я все еще был слаб, но слепой ужас больше не сжимал меня в своих объятиях.

Потом я понял, что лежу в хижине из стволов похожего на баньян дерева. С трудом я приподнялся на локоть. Хижина была пуста, не считая странного цветка, растущего из земляного пола возле меня. Я изумленно поглядел на него.

Вот так я встретил Лхару…

Она была чисто белого цвета, белая, как алебастр, но со структурой и внутренней теплотой, каких нет у камня. По форме… Ну, она казалась огромным цветком, похожим на тюльпан футов пять в высоту. Лепестки были сомкнуты, словно скрывали какую–то фигуру, и покоилась она на замысловатой опоре, производившей странное впечатление юбки с оборками. Даже теперь я не могу ясно описать Лхару. Да, цветок, но одновременно намного больше, чем просто цветок. И уже с первым проблеском сознания я понял, что Лхара больше, чем цветок…

Я не боялся ее. Я знал, что она спасла меня, и полностью ей доверял. Я лежал на спине, когда она заговорила со мной телепатически, словами и мыслями, формирующимися прямо у меня в голове.

— Теперь ты в порядке, хотя все еще слаб. Но бесполезно пытаться убежать из этой долины. Никто не сможет убежать. У того, Другого, есть неведомые мне силы, и эти силы будут держать тебя здесь.

— Кто вы? — спросил я.

И в голове возникло ее имя.

— Лхара. Я не из твоего мира.

Внезапно ее сотрясла дрожь. И ее страдания передались мне. Я встал и покачнулся от слабости. Лхара отступила, раскачиваясь при движении и как–то странно приседая.