Рассказы, изданные на бумаге. Война. Книга 2

— Контуженого командира и всех тяжелораненых отправить немедленно в госпиталь, — продолжил говорить проверяющий. Словно запоминая окружающую его обстановку, он посмотрел на неустроенные позиции батареи зениток. Затем, коротко бросил:

— Двигаем дальше! — и направился к «эмке» чёрного цвета. Он сел на сидение рядом с шофером, а сзади устроились два адъютанта.

Остальная часть свиты набилась в открытый «ГАЗ-64». У этого «джипа» были крупные, лупоглазые фары, большие колёса и полукруглые вырезы вместо передних дверей. Машины тронулись с места и попылили по балке прямо на север, в сторону посёлка Спартаковка.

Через пару минут подъехали две старых полуторки. В их кузовах находились ящики с боеприпасами, медикаментами и термосы с водою и пищей. Способные передвигаться зенитчики оставили возле орудий двух наблюдателей, спустились в низину и без лишних слов занялись разгрузкой. Растерянный капитан стоял в стороне и не знал, что ему делать теперь?

Яков подошёл к офицеру, и хотел представить бойцам командира, но вдруг пошатнулся и чуть не упал. Не отходивший от парня, сержант очень вовремя подхватил его под руку и удержал в вертикальной позиции. Потом подвёл его к ближайшему ящику и помог опуститься на крышку.

— Познакомьтесь, — пробормотал лейтенант и указал на МВДешника, раненного в предплечье левой руки, — мой заместитель. Он введёт вас в курс дела, а я, извините, сейчас себя плохо чувствую. — Яков лишился сознания и сполз на пыльную землю.

Эвакуация в тыл

Очнулся парень лишь после того, как его подняли в кузов и уложили на голые доски. Он слегка повернул голову, гудящую, словно внушительный колокол, и увидел, что рядом находятся другие бойцы. Среди них оказался любознательный солдат, что интересовался устройством зенитки больше всех остальных. Павел был ранен в грудь и трудно хрипел при каждом натруженном вздохе.

Чуть дальше устроили ещё пять «тяжёлых», которых Яков не смог распознать. У одного череп был так забинтован, что виднелись только глаза. У другого — обожжено всё лицо, а три остальных, лежали от него далеко. На прощание сержант пожал руку всем отъезжающим и перелез через низенький борт. Машина тронулась в путь и помчалась в сторону Волги.

Несмотря на большие ухабы, по которым мчалась полуторка, Яков сразу уснул и приходил он в себя лишь время от времени. Обычно это происходило, когда парня трогали с места.

Стоило это сделать, как в глубине его черепа пробуждалась нестерпимая боль. Она горячей волной растекалась по мозгу и билась в висках с такой страшной силой, что о забытьи не могло быть и речи. Приходилось зенитчику поднимать тяжёлые веки и смотреть на окружающий мир сквозь пелену выступающих слёз.

Глядя поверх деревянного борта, парень увидел, что машина петляла между цехов большого завода. Пару раз, она заезжала в опустевшие здания, где укрывалась от нападения «лапотников». Затем, миновала управленческий корпус и выехала в осаждённый фашистами город. Потянулись разбитые жилые дома. Они стояли вдоль улицы, как закопчённые скалы, разрушенные дождями и ветром.

Дорога всё время шла под уклон, и лейтенант догадался, что они едут к реке. Вот только вместо санбата, обещанного генералом, их привезли прямо к Волге. Вынесли на пустой речной берег и разместили на полоске песка длинным рядочком. Раненым объяснили, мол, так их будет удобней носить на плавсредства и погрузка займёт меньше времени.

Недалеко от ног Якова плескались мелкие волны. Шагах в десяти, от его головы находился обрыв высотою в несколько метров. Те, кто мог двигаться сам, поднимались и устремлялись к нему. Они приваливались спиною к земле и, хотя бы с одной стороны, были закрыты от нападенья врага. Все остальные, а их оказались многие сотни, находились на открытом пространстве, и с ужасом смотрели на небо, где безраздельно хозяйничали самолёты фашистов.

Над Волгой вились одномоторные «мессершмитты», «фокке-вульфы» и «хейнкели». Они стреляли из пулемётов и били во всё, что попадётся им на глаза. Иногда они проносились над песчаными пляжами и палили по красноармейцам, лежащим бок о бок, словно спички на полке.

Чуть выше кружились пикирующие бомбардировщики. Они нападали на любую машину, танк или отряды пехоты, что шли в Сталинград. В глубине небосвода парили уродливые мерзкие «рамы» и зорко высматривали крупные цели. Едва на фарватере появлялся корабль или катер, как разведчики вызывали артиллеристов по радио и давали координаты плавсредств.

Большие фугасы утюжили воду и быстро топили теплоходы и баржи. Ужасные взрывы рвали их корпуса в мелкие клочья. Волна детонации поднимала и разбрасывала в разные стороны всё, что находилось внутри.

Иногда это было оружие, снаряжение и продовольствие. Чаще всего в небе мелькали останки солдат, ехавших в город. От попаданий баржи с горючим занимались огнём. Горящее озеро нефтепродуктов растекалось по волнам и плыло вниз по течению, сжигая всё, что встретится у него на пути.