Рассказы к истории «Научи меня мечтать!»

— Дорогой, ты сегодня не в духе, как я вижу!

— Конечно, милая. Сколько бесполезной работы, подумай! Сломать дома, расковырять асфальт, навезти здоровых деревьев с окраин, посадить их сюда, устроить мерзкий свой ландшафт со своей этой мерзкой зеленью, откуда так и валится на голову всякий цветной мусор… полный идиот, кромешный!.. Только его мне тут и не хватало… — мистер Макинтош остановился как вкопанный.

Они с Лэйси стояли за деревьями, в просвете за которыми он увидел маленькую полянку, у которой расположилось все их несуразное семейство.

Его женушка сидела к ним спиной, так что он видел только копну ее бесстыдно желтых волос. Она сидела на небольшом стульчике со спинкой и рисовала что-то на мольберте, который стоял перед ней. Сбоку от нее был маленький столик с красками и кисточками.

— Она рисует пейзаж с натуры, — подсказала миссис Макинтош, знавшая, очевидно, многие из их дурацких терминов. Мистер Макинтош не стал спрашивать разъяснений.

Рядом с ней стоял еще один стульчик, раскладной, который сейчас пустовал, и корзинка, наверно, с едой.

Стоял погожий октябрьский денек, солнце светило вовсю и освещало крошечную полянку, на которой резвился первый зам. Он бегал в самом конце полянки — от дерева к дереву.

— Ну что за идиот, — вздохнул мистер Макинтош. — Пойдем, отсюда, Лэйси, пойдем сейчас же…

— Нет-нет, Ллойд, дорогой, подожди! — она вцепилась ему в руку. — Подожди, милый, это они так играют! Ты же еще не видел…

— Я видел достаточно, — он попытался развернуться, но Лэйси еще сильнее вцепилась ему в руку. — Лэйси, отпусти же меня наконец!

— Дорогой мой, но как же…

— Папочка! Папочка! — услышал он вдруг звонкий детский голосок и, не отдавая себе отчета, посмотрел обратно в сторону первого зама. Теперь он был не один. Из-за деревьев на том конце к нему выбегала маленькая девочка. Она была примерно того же возраста, что и Элрой на том порванном и вновь склеенном снимке, который хранился у миссис Макинтош в шкатулке.

Мистер Макинтош вздохнул резко несколько раз и крепко взял миссис Макинтош за руку.

— Вот она, крошечка-лапулечка! Такая она хорошенькая, правда? Давай я вас познакомлю!

— Не вздумай, Лэйси! Не вздумай, — машинально произнес мистер Макинтош, не отводя взгляда от ребенка и его отца, которые сейчас бегали, смеясь, по поляне.

Он как будто совсем забыл о существовании этой девочки.

Он никогда не видел ее хотя бы на газетной фотографии. Иногда на официальных мероприятиях Элрой фотографировался вместе с женой, но, по-видимому, старался не афишировать свою личную жизнь, а потому в газетах никогда не появлялось фотографий этой маленькой. Да если бы и появилась — разве б захотел мистер Макинтош смотреть на нее?

И он никогда не мыслил Элроя в каком-то другом образе, кроме газетного. Там он всегда выступал лицом официальным, постоянно делающим какие-то заявления, издающим указы и постановления, устраивающим проверки, пресс-конференции, встречи с журналистами и т.д. и т.п. Еще мистер Макинтош помнил его ребенком, растрепанным мальчиком, который жадно слушал по вечерам отцовские рассказы об Администрации…

…а теперь его самого кто-то называет папой.

Мистер Макинтош пытался свыкнуться с этим для него как будто совсем новым фактом.

— А ты собирался уходить, — довольно шепнула миссис Макинтош и склонила свою головку ему на плечо. — Они просто загляденье, правда, дорогой мой? Такие солнышешки, оба! Помнишь, каким малюткой он был? А теперь сам папочка!

Мистер Макинтош молчал.

— Растяпа он, вот кто, — наконец выдавил он и добавил, подумав. — И бездельник, каких свет не видывал. Додумался же устроить себе выходной в рабочий день!

И снова замолчал. Они наблюдали, не говоря больше ни слова. Сюда очень хорошо долетал смех с поляны.

И внезапный грохот.

Его жена нечаянно уронила все свои краски, а вместе с ними и стульчик с корзинкой. Она жалобно вскинула руки и растерянно разглядывала образовавшийся всего за несколько секунд большой беспорядок.

Элрой тут же подскочил к ней и принялся старательно собирать все краски, которые она уронила. К нему вскоре присоединилась добежавшая до них дочка (конечно, она бежала со всех ног, но куда ей было угнаться за папой?). Она смеялась и старалась со всем своим немножко чрезмерным детским усердием разложить краски, очевидно, в какой-то особой последовательности.

— Безобразие, — заметил мистер Макинтош недовольно. — Какая нашлась, чтоб у ее ног так плясать. Сама не шелохнется, госпожа без роду-племени! Унижение какое, я даже рад, что никто кроме нас больше не видит!

— Не знаю, дорогой, — миссис Макинтош неуверенно покачала головой. — У нее вечно что-то валится, но обычно она сама старается поднимать, хотя бы часть…

Тут жена его встала, чтобы отряхнуться, и он почувствовал, как Лэйси с новой силой сжала его локоть: