Рассказы о литературном институте

Вот так, благодаря книге с заговорщицким названием "На троих", которая случайно, а скорее всего не случайно, попала мне в руки, и завертелось все это дело с выходом моей собственной книги, пошло, как по маслу. Она меня в издательство "Голос" привела. А в издательстве я - Тюленева встретил, о чем и не помышлял совершенно. Тоже, скажете, случайно? Нет. Таких случайностей не бывает. Это уже книги, помимо нас, людей, начинают жить своей жизнью, проявлять свою волю и характер, попадать в руки, если они считают это необходимым, подсказывать, помогать, вести по жизни, и на Пятницкую улицу в том числе.

Так что покупаете хорошие книги, а плохие - не покупайте.

СТАРИК И ГОРЕ

Странный у меня друг - Старик! Как ни позвонит, ни приедет, все какой-то взвинченный, все интересуется: куда это можно... сегодня рукопись свою подороже продать, чтоб не продешевить? В какое издательство? А то жалко свое задешево продевать. Чужое бы ладно - не жалко, а свое - шибко дорогое, потом и кровью досталось. Да хоть бы он разбогател быстрей, что ли? А то ведь - нет. Все время с деньгами худовато.

Я ему - в сердцах:

- Володя, сколько тебя знаю, ты все о деньгах говоришь, все на них, на проклятые, заришься! Уже скоро жизнь пройдет, одна вечность впереди останется, а ты все о деньгах! Хоть бы о чем хорошем поговорил, о той же вечности, может, уже скоро манатки собирать туда, где ни печали и ни болезни. С чем придем-то?

Он все понимает, соглашается со мной, начинает о другом говорить... А скоро опять весь хороший разговор на деньги сводит. И бубнит, и бубнит... Противно слушать!

Только когда выпьет, немного вроде расслабится, прежним Стариком станет - довольным жизнью, добродушным, никуда не спешит... А если дозы не хватило, то опять в прагматичного человека превращается, начинает сокрушаться, на жизнь жаловаться. Просто ужас! Как с этим бороться? Не знаю... И - никак не перевоспитывается, не желает. Совсем весь, как помешанный, на деньгах стал. Или он всегда был таким? И ругаться я с ним не могу, все-таки он мне - друг.

Так что горе у меня одно со Стариком. И пожаловаться - некому. Друг-то я у него по-настоящему - один, временем и делами проверенный. Другой его и не поймет никогда. Я один только и понимаю, придется мириться со всем, мучиться. Помогать ему. Бегать с его рукописями по редакциям, пристраивать... Там, где денег дают побольше. А их - нигде сейчас не дают. И не только денег не дают, а еще и рукописи сами на рассмотрение не принимают! Вот и попробуй, вышиби из этих издательств деньги, если они даже рукописи не берут!

Придется мне, видимо, свое издательство организовывать и начинать Старика из беды вызволять. И деньги ему платить, гонорары. А чтоб они приличные были, ни копейки. А то, если - копейки, он опять может обидеться, скажет: я его не уважаю... Опять - не так.

А издательство я прямо так и могу назвать "Старик". Только надо так сделать, чтоб некоторые старики-писатели не подумали, что это для них специально организовали. А то попрутся ко мне со всех волостей... Скажут: давай-ка, дядя, печатай, раз ты для стариков хорошее дело придумал.

А это будет только для него лично. Буду только одного Старика печатать - и все. Пусть думают, что хотят. Мне - все равно. Я же не Пелевина с Сорокиным издавать буду, а - Старика. Есть разница? Есть, конечно.

Старик раньше о белорусских партизанах писал... Я кусочек читал, о войне... О том, как белорусы немцев ненавидели... Как маленький белорусский партизан на печке прятался, а его фашисты искали, да не нашли... Старик, он и сейчас, наверное, может что-нибудь патриотическое написать. Например, о том, как белорусы американцев ненавидят. А я его в этом поддержу. И напечатаю. Я американцев тоже не люблю. Они для меня - чуждый и зловредный элемент.

ЗНАМЕНИТЫЙ СРЕДИ ЗНАМЕНИТЫХ

Пошел я в издательство "Голос", рукопись понес, авось, напечатает. Оно издательство хорошее, известное, там люди с толком работают, не то что некоторые - скороспелки... У скороспелок этих ориентир только на коммерческую выгоду, хоть самого черта напечатают, лишь бы деньги платил. А в "Голосе" еще - и за душу борются. Так что "Голос" - лучше всех.

Пришел я к ним и головой сразу завертел... А у них все стены знаменитыми писателями завешаны - фотопортретами. Ну и правильно! Раз эти люди кровью своей и сердечной тратой нашу литературу на пьедестал подняли, значит - тут им и висеть, в "Голосе"! Вдруг гляжу среди знаменитых одно лицо мне вроде знакомое... Мордастое такое, нос - слегка крючочком, черты лица, как бы - римские, но - не римские совсем... И снисходительно так поглядывает на меня, мол, знай наших! "Ах ты, - думаю, - это же сам Пеленягрэ в натуре! Забрался к знаменитым - и сидит! Тоже, значит знаменитый!" Учились мы с этим Пеленягрэ вместе... Точнее - он учился, а я - мучился. Учиться-то сильно хотел, да был как по рукам и ногам связан, все дружки виноваты. А Пеленягрэ - сильно хорошо учился, на одни пятерки. Но все равно я никогда и подумать не мог, что он скоро на стене будет висеть и снисходительно на меня поглядывать.