Рассказы о Привидениях Антиквария – Собирателя Древних Книг. Бледный Призрак и Прочая Нежить

Копирование плана было завершено. Ему оставалось только сверить его с оригиналом и убедиться в том, что правильно обозначены тупики и боковые тропинки. Водя пальцем по обоим чертежам, он, как и положено, начал поверять от самого входа, и все-таки сумел найти одну или две небольшие погорешности. Правда, уже почти дойдя до самого центра, он был вынужден прерваться, так как в окно опять пожаловала не то вторая, а может быть и третья летучая мышь. Перед тем как продолжить проверку, ему пришлось еще раз посмотреть последние из пройденных им поворотов на дорожках на соответствие их с оригиналом. Вроде бы всё было правильно, дорожки вели к центру. В этот момент он увидел какое-то странное пятно размером с шиллинг, это место уж точно не надо было переносить на копию. Что это? Чернила? Или нет? Дырка какая-то черная. Но откуда здесь могла появиться дырка? Он уставился на это не то пятно, не то дырку, не отрывая уставших глаз. Сопоставление копии, что ни говори, очень трудоемкое занятие, а он уже страшно хотел спать… Ведь и впрямь же, действительно, какая-то очень странная дырка! Выглядит так, словно она проходит не только сквозь бумагу, а через сам стол, на котором лежит. Да, всё верно, будто она идет сквозь стол всё ниже и ниже, глубоко, глубоко, в самую бездну Ада. Он вытянул шею, в изумлении пытаясь заглянуть в неё как можно глубже, и оторопел. Такое с каждым случалось в детстве, если подолгу смотреть на квадрат на стеганом одеяле, он постепенно превращается в страну с холмами, поросшими лесами, быть может там, за деревьями, скрываются церкви и дома. Ты смотришь на это и уже не можешь понять какого размера клетка на самом деле, кто ты сам, и всё, что тебя окружает становится иллюзорным и сказочным. В тот момент для Хамфриса эта черная зияющая дыра была единственной вещью, которая существовала во всем мире. По какой-то неизвестной ему причине, первое, что он испытал, когда начал смотреть внутрь – это омерзительное предчувствие чего-то нехорошего, но он всё смотрел и смотрел, и не мог оторвать глаз до тех пор, пока неизвестно откуда появившийся страх не начал овладевать им. Страх всё нарастал и нарастал, жутко ему стало на душе, и уже начало казаться, что вот-вот оттуда что-то вылезет. Мучительное ожидание того, что сейчас произойдет нечто неимоверно ужасное, от чего он не в состоянии будет никуда убежать, зажало его в тиски. И на самом деле, где-то глубоко, в разинувшей пасть пропасти он ощутил слабое движение, что-то поднималось вверх, приближаясь к поверхности. Всё ближе и ближе становилось оно. Из глубины, из мрака, что-то черное, покрытое какими-то пятнами, бугорками и ямками стремительно карабкалось вверх. Вдруг он видит перед собой лицо, безобразное и обгоревшее. Корчась и извиваясь, подобно осе, копошащейся в гнилом яблоке, наружу начал выбираться огромный демон, но сначала оттуда появились его громадные черные руки, так и норовящие схватить голову, склонившуюся над ним. Неимоверным усилием воли Хамфрису удалось отпрянуть назад, он судорожно попытался уцепиться за что-нибудь, ударился головой о висевшую над ним лампу и упал.

После падения у него появились симпотмы ушиба головного мозга, а еще он пережил сердечный приступ, и поэтому был вынужден долгое время оставаться в постели. Доктор был очень удивлен не столько степени тяжести общего состояния больного, а тому требованию, которое Хамфрис высказал, лишь только немного пришел в себя: «Я хочу, чтобы вскрыли глобус, который стоит у меня в лабиринте». – «Я думаю, вряд ли там что-нибудь может быть», – были единственные слова, которые он расслышал из состояния полузабытья. – «У вас это получится лучше, чем у меня, я уже свое отплясал», – пробормотал Хамфрис и опять погрузился в беспамятство. Посмотрев на него доктор сказал своим медсестрам, что пациент еще очень тяжелый. Прошло время, и потом, когда ему уже действительно стало лучше и он уже мог говорить не теряя сознание, Хамфрис опять вспомнил о своей просьбе, причем ему твердо пообещали, что всё будет исполнено, как он желает. Он настолько беспокоился по поводу этого глобуса, что врач, у которого поведение пациента вызывало определенную тревогу, понял, будет только хуже, если он не расскажет ему о том, что уже сделано: «Придется вам все-таки рассказать, – сказал он, – к моему сожалению, этот глобус разбили. Должно быть метал съело коррозией, в результате он и истончился. После первого же удара зубилом он, бах, и разлетелся на куски». – «Да вы что? Продолжайте, и что там было внутри?» – не унимался Хамфрис. – «Думаю, это вас больше всего и интересует, – продолжал доктор. – Ну что ж, тогда слушайте. Там лежала горстка пепла». – «Пепла? И что вы с ним сделали»? – спросил Хамфрис. – «Я его толком не рассмотрел, у меня не было времени, но Купер сразу понял, что это за пепел. Он сказал, что такой остается после кремирования… Ну, не волнуйтесь вы так, сэр, может быть он и ошибся».