Рассказы о жизни московских зданий и их обитателей

Кто только не ездил в этом поезде – лучше спросить, кто не ездил! Вечером актеры играли спектакли в своих театрах, затем на вокзал, утром – приехали! И не важно в каком состоянии прошла ночь в поезде: работа есть работа. У многих известнейших актеров вся творческая жизнь прошла между двумя вокзалами, в дороге. Народный артист СССР Ефим Копелян, вышедший как-то утром на перрон Ленинградского вокзала, произнес фразу, ушедшую в народ: «Утро стрелецкой казни!» А все потому, что не всегда удавалось заснуть в купе, пусть и на семь-восемь часов. Стресс, напряжение после спектаклей снимали традиционным русским способом. Не зря же Людмила Макарова – жена Копеляна, актриса и его коллега по Большому драматическому театру как-то сказала: «”Красная стрела” убивает артистов!» Убила она и Ефима Захаровича, скончавшегося в 1975 году в зените славы и актерской карьеры – в 62 года. Проводники «Красной стрелы» так любили своих звездных пассажиров, что, бывало, к отходу поезда (будь то в Москве или Ленинграде) готовили им «подарочный набор», состоявший из бутылки ледяной водки «Столичная» со слезой и кастрюли вареных сосисок. И это был только первый заход, ибо в поезде имелся вагон-ресторан с неплохой кухней.

Тоже народный (и в прямом, и переносном смысле) артист Олег Басилашвили, москвич по рождению и ленинградец по духу, пишет по этому поводу: «Снимался я в основном на “Мосфильме”. Вечером играю спектакль в БДТ, затем сажусь в “Красную стрелу”. Утром в Москве забегаю домой – расцеловать маму, папу, бабушку – и на “Мосфильм”! Вечером опять в “Красную стрелу”, возвращаюсь в Ленинград. Потому что завтра – спектакль! После спектакля – в “Стрелу”, на “Мосфильм”! И так – почти всегда, ибо Товстоногов заявил: “Сниматься? Только в свободное от работы в театре время!” “Красная стрела”! Сколько тысяч раз носился я в ней туда-сюда, сначала в купе на четверых, а потом в СВ на двоих; знал не одно поколение проводников и бригадиров поездов. Помню замечательного начальника поезда Филиппыча, который встречал нас у вагона…

А наша дружба поездная с актерами других театров! Они с “Ленфильма” – домой, мы – из дома на “Мосфильм”! Сколько мы провели почти бессонных ночей в купе под стук колес. Какой радостью было встретиться в поездном буфете с Женей Евстигнеевым, Николаем Караченцовым. Коньяк, конфеты “Кара-Кум”… Трясет тебя, мотает из стороны в сторону – дым коромыслом. Но беседы, беседы… У меня подобные бдения были не так уж часты, а уж потом, постепенно, с возрастом, ходьба в поездной буфет прекратилась, беседы закончились – завтра с десяти утра съемка, надо быть в форме. Какое это счастье – ранним утром приехать “Стрелой” из Ленинграда, пройти по нашему двору, пропахшему валерьянкой, войти в родную нашу коммуналку, расцеловать бабушку, маму, папу, попить чаю с куличом и – на “Мосфильм”! Какое счастье пройтись по бесконечным коридорам, окунуться в шум и суматоху кинофабрики и, миновав табло с надписью ”Тихо! Началась запись”, войти в павильон! Вдохнуть запах свежеструганых досок, клея, краски, горелой резины…»

Молодой Сергей Юрский как-то заскакивает в «Красную стрелу» перед самым отправлением, в спальный вагон. И видит – в купе уже сидит пассажир, с очень недовольным лицом, ставшим таковым именно в момент расположения Юрского на своем законом месте. Лицо у пассажира, надеявшегося проехать всю дорогу в одиночестве, ну очень знакомое: Дмитрий Шостакович! В 1960-м Юрский сочинил стихотворение «Красная стрела»:

На верхней полке вы повисли.

Сосед усталый гасит свет.

Из темноты примчались мысли.

Вагон скрипит. Покоя нет.

И километр за километром,

Поднявши память на дыбы,

Верчу обратно киноленту

Моей узорчатой судьбы.

С тобою встречи… с этой… с той…

Работа, счастье, муки, пот…

А вот кусок совсем пустой,

Смотри-ка – это целый год!

Как много грустных эпизодов.

Слёз – море, радости – река.

Изжога. Не спросить ли соды —

Должна быть у проводника.

Полез рассвет сквозь щели в шторах.

Я в полумыслях, полуснах….

Я очень часто езжу в скорых

Удобных, мягких поездах.