Рассказы о жизни московских зданий и их обитателей

Дружба Шостаковича с музыкальным теоретиком и педагогом Болеславом Яворским явилась главным стимулом стремления к переезду в столицу. Не последнюю роль в этом играло и знакомство с командармом Михаилом Тухачевским. В письме к Яворскому от 8 апреля 1925 года Шостакович писал: «В Москве живет один очень известный человек. Он занимает высокий пост, он имеет свой автомобиль, но, как все великие люди, имеет одну слабость. Он безумно любит музыку и сам немножко играет на скрипке. С этим человеком, фамилия его Тухачевский, меня познакомил Квадри. Затем я играл ему, а он спросил меня, хочу ли я перебраться в Москву? Я сказал: “Хочу, но…” – “Что, но?” – “Как же я здесь устроюсь?” – ”Вы только захотите, а устроить такого человека, как Вы, не будет трудно”. Я сказал ему, что подумаю… Приехавши в Питер, я сразу же написал Тухачевскому письмо, в котором просил его сдержать обещание насчет службы и даже комнаты». Однако переезд Шостаковича в Москву тогда не состоялся, и опять Шостакович изливает душу Оборину: «Комнаты в Москве не найти, службы не найти, …тьма окружает, и в довершенье всего начала пухнуть шея. Поганый город Москва, почему он не хочет дать мне места в лоне своем. Тамошняя теснота производит на меня скверное впечатление. Низкие дома, масса народу на улице, но все-таки я рвусь туда всей душой». Лишь в 1943 году Дмитрий Дмитриевич перебрался в столицу.

С начала 1960-х годов дом № 3 по улице Грановского уже перестает быть той заветной обителью, попасть в которую стремились представители советской верхушки. Это уже не атрибут принадлежности к сильным мира сего. А скорее тихая заводь, в которой доживают свой век отставные сталинские наркомы, «антипартийные» политики, забытые маршалы – герои войны. Сегодня о многих из них и напоминает бесконечная череда памятных досок, создающая у проходящих мимо некое ощущение колумбария в самом сердце столицы. Новая же номенклатура, вылезшая на свет в результате «оттепели», не нуждалась в таком близком к работе жилье, в душном и пыльном центре. Она начинает селиться уже в других районах, ставших вследствие этого престижными, обживает Рублевское шоссе, Кутузовский и Ленинский проспекты. К тому же и в Кремль уже не надо спешить по первому требованию, и на работе сидеть не приходится, ожидая, когда же наконец «хозяин» в 2–3 часа ночи соизволит отбыть на отдых.

Ныне дом в Романовом переулке является объектом дорогой недвижимости, но череда памятных досок все же не дает забыть о том, какие трагедии происходили за его толстыми стенами.

8. Живописная Кисловка: Поленов, Коровин и Якунчиковы

В созвездии Кисловских переулков – Англофил Василий Якунчиков – Многодетная семья – Музыкально-литературный салон – Заботливая хозяйка большого дома Зинаида Мамонтова – «У дедушки была своя корова» – Художница Мария Якунчикова – «Пупок – глаз торса» – Неудачный роман с Константином Коровиным – Сватовство Василия Поленова – Мастерская Сергея Коненкова – «Старичок-полевичок» и голая балерина

В стороне от Никитского бульвара причудливым узлом сплелись четыре Кисловских переулка – Большой, Средний, Малый и Нижний. По одной из версий, название их пошло от стоявшей здесь в XVI–XVII веках Кисловской слободы, жители которой – кислошники – квасили капусту и засаливали овощи, в том числе и для царского двора. Кислошники обосновались здесь еще при Иване Грозном, поселившись недалеко от Опричного двора.