Рассказы Вельзевула своему внуку

Короче говоря, мой мальчик, на этом материке Америка повторяется то же самое, что совсем недавно было в той большой общественности, которая называется «Россия», где власть-имущие ответственные существа тоже запретили тамошним существам употреблять знаменитую «русскую водку», благодаря какому запрещению существа эти очень скоро приспособились вместо этой «водки» употреблять не менее знаменитую «ханжу», от употребления которой там даже и поныне ежедневно умирают тысячи этих несчастных существ.

Но современным американским существам и в этом случае следует отдать справедливость: они в умении скрывать от начальства употребление знаменитого алкоголя «нацивилизовались» тоже намного лучше существ общественности Россия.

Итак, мой мальчик, чтобы не толкаться на улице, я зашел в один типичный нью-йорский ресторан и, сев там за один из столов, стал из окна смотреть на толпу.

Благодаря тому, что там, на твоей планете, вообще принято, что когда сидят в ресторане или в другом каком общественном месте, всегда обязательно следует хоть за что-нибудь платить, как они называют, «деньги» в пользу владельца данного учреждения, то поэтому и я, чтобы сделать то же самое, потребовал себе стакан знаменитого тамошнего, как они называют, «оранжада».

Этот знаменитый американский напиток выдавливается из апельсина и из знаменитого тамошнего так называемого «грейпфрута», и существа этого материка пьют его всегда и всюду в невероятно большом количестве.

Этот их знаменитый «оранжад» иногда в жару, слов нет, их освежает, но зато своим действием на так называемые «слизистые оболочки» их желудков и кишек этот их напиток тоже является одним из многих других тамошних факторов, которые все вместе хотя и медленно, но зато неуклонно верно, постепенно, ведут к уничтожению той их «ненужной» и «никчемной» функции, которая называется «пищеварительная функция желудка».

Итак, сидя в сказанном ресторане, за этим знаменитым «оранжадом», и разглядывая прохожих, в расчете найти среди них ожидаемого мною мистера, я, от скуки, начал разглядывать также и вещи, находящиеся в этом ресторане.

На столе, за которым я сидел, между прочими вещами, я увидел также и так называемое «меню» этого ресторана.

«Меню» там, на твоей планете, называется кусок бумажки, на котором написаны все сорта еды и питья, какие имеются в данном ресторане.

Я начал читать, что было написано на этой самой бумажке; на ней, между прочим, было написано, что в этот день там можно было потребовать семьдесят восемь разнообразных блюд.

Это меня очень удивило и я тогда подумал, какая же должна быть на кухне плита у этих американцев, если они могут готовить на ней для одного дня семьдесят восемь блюд.

Дело в том, что я там был на всех материках и бывал в гостях у очень многих существ разных каст.

Я много раз видел также, как у меня дома готовят кушанья, и потому я уже до этого более или менее знал, что для приготовления одного блюда требуется, по крайней мере, две или три кастрюли, и потому я начал соображать, что раз эти американцы готовят в одной кухне семьдесят восемь блюд, то им непременно должно потребоваться около трехсот кастрюль.

Мне захотелось увидеть картину, каким образом на одной плите возможно поместить около трехсот кастрюль, и, вследствие этого, я тогда решил дать хороший, как там говорят, «тип» лакею, который подавал мне «оранжад», чтобы он устроил мне возможность пойти на кухню ресторана и посмотреть своими глазами на такую представлявшуюся мне картину.

«Лакей» каким-то образом устроил это, и я пошел на кухню.

Когда я пришел туда, как ты думаешь… какую картину я увидел? Плиту с тремястами кастрюль?

Нет…

Я увидел там только маленькую газовую так называемую «фистулку-печку», какие обыкновенно имеют у себя в комнатах так называемые «принципиальные-холостяки» или «ненавистницы-мужчин», т. е. старые «ни-к-чему-негодные-девы».

Рядом с этой «фистулкой-печкой» сидел очень толстошейный повар «шотландского происхождения» и читал неизбежную для американца газету, кажется газету «Таймс».

Я с удивлением стал глядеть кругом и на толстую шею этого повара.

Пока я так, с удивлением, смотрел кругом, на кухню пришел один лакей из зала ресторана и, на странном английском языке, заказал этому толстошейному повару одно очень сложное блюдо.

По-моему, не мешает сказать тебе также о том, что я тогда еще заметил по акценту этого лакея, который заказал блюдо с очень мудреным названием, что он только недавно приехал сюда с материка Европа, очевидно, с мечтами здесь набить себе карманы «американскими-долларами», именно с мечтами, какие имеет вообще всякий европеец, не бывавший еще в Америке, об этих, в настоящее время в Европе никому не дающих спокойно спать, «американских-долларах».

Когда этот кандидат на «американского-миллиардера» заказал такое мудреное блюдо толстошейному повару, этот последний, не торопясь и очень тяжело, встал со своего места и, первым долгом, снял со стены маленькую, как там же называют, «холостецкую-сковородку».