Рассказывая сказки

– Это образовательный блок, – сказал начальник. – Джини проводила там много времени. Я думал, это может ей помочь, что она расценит это как конструктивный способ времяпрепровождения. Очевидно, я ошибся.

– Значит, вы не считали, что она может покончить с собой?

Он повернулся лицом к комнате.

– Нет. Но я не удивился, когда это произошло. Я чувствую себя ответственным. Я должен был это предвидеть.

– Вы в ответе за множество женщин. – Она произнесла это как факт, не как оправдание, но он отмел эту мысль, качая головой.

– Никто из них не провел здесь столько времени, сколько Джини. Совершенно незаслуженно. Она не представляла никакой угрозы безопасности. Если бы она говорила, что нужно, ее бы перевели на вольное поселение много лет назад.

– Но она отказывалась подыграть?

– Думаю, она была не способна на ложь, – сказал он. – Я работаю в тюрьме уже двадцать лет и таких, как она, не встречал.

– Значит, вы поверили ее защите во время суда?

– Джини Лонг никого не убивала, – твердо сказал он. – Я это понял, как только ее встретил.

Вера подумала, что он был в нее немного влюблен и что он слишком сентиментален, чтобы руководить женской тюрьмой.

– Как она вписалась?

– Никак. Не сдружилась ни с кем из женщин. Те, кто получает пожизненное, часто достигают статуса знаменитостей. Не из-за самого преступления, не потому что все здесь садисты. Просто такие случаи всегда публично освещаются. И такие преступники оказываются в центре внимания, их жизнь становится проще. Но Джини отказывалась играть эту роль. Если она и говорила об обвинении, то только чтобы заявить о своей невиновности.

– Она с кем-нибудь сблизилась?

– Ни с кем из заключенных, как я уже сказал. Но год назад мы назначили нового капеллана, и Джини, казалось, ее уважала.

– Что насчет офицеров? Учителей?

– Нет. Тюрьма работает по принципу согласия. Осужденные признают вину и право властей распоряжаться их жизнью. Джини так и не призналась. Она сомневалась во всех, провоцировала. Это сделало ее непопулярной. Стандарты преподавания в тюрьме, особенно в такой, где большинство содержатся короткое время, должны быть базовыми. Джини не подчинялась, почти грубила. Она была образованна лучше, чем большинство учителей, и не скрывала этого.

– Как она ладила со своим инспектором по условно-досрочному?

– Они редко общались. Обычно инспекторы должны поддерживать связь с осужденными в тюрьме, но зачастую у них есть более срочные дела. Я просмотрел отчет о состоянии Джини после ее смерти, и Роберт Уинтер, кажется, все делал правильно. Пытался убедить ее говорить и делать то, что нужно. Приходил к ее отцу, надеясь найти ей поддержку и дом, если ее отпустят. Боюсь, мистер Лонг не очень помог.

– Лонг думал, она убила девочку и заслуживает быть здесь.

Начальник, казалось, лишился дара речи. Вере захотелось его ударить, встряхнуть его.

– Вы знали, что мистер Уинтер был косвенно связан с делом Мэнтел? Тело девочки нашла его дочь.

– Нет. – Начальник казался потрясенным. – Но я его никогда не видел. Не было причин встречаться. Я, конечно, поддерживаю регулярную связь с инспекторами, которые базируются здесь, но не с теми, кто приезжает со стороны.

– Когда он в последний раз навещал Джини?

Начальник потянулся и вытащил папку из аккуратной стопки на столе под окном, но Вере показалось, что он уже знал ответ.

– За три дня до ее смерти.

У капеллана был маленький кабинет позади часовни. Обычно она в это время уже уходила, как сказал начальник тюрьмы, но сегодня специально осталась, чтобы встретиться с Верой. Он позвал ее проводить приветливую молодую женщину-офицера, которая обращалась к арестанткам по имени. Было время пить чай, и они собрались в беспорядочную очередь вдоль коридора, чтобы забрать еду из окошка. Очень худая девушка со спутанными волосами и шрамами на запястьях пела сама себе, громко и агрессивно. Никто не обращал на нее внимания. Джини тоже стояла бы здесь, подумала Вера. Отстраненная и одинокая.

– Вы знали Джини Лонг? – спросила она офицера.

– Да.

– Какого вы были о ней мнения?

Женщина пожала плечами.

– Не особенного, честно говоря. Она считала себя лучше остальных. И крутила, как хотела, начальником тюрьмы. Хотя это сделать нетрудно. Он ведется на все их сопливые истории.

Она поняла, что повела себя неделикатно, и остаток пути они шли молча, мимо любопытных женщин, толкавших друг друга.

Капеллан была невысокой. На ней был яркий кардиган и белый свитер с высоким воротником, символически представляющий воротничок священнослужителя, и красные рубчатые брюки. Она сделала Вере чай.

– Ради этого большинство и приходят, – сказала она. – Попить чай из фарфоровых чашек с печеньем. Я не возражаю. Не так уж это и много.

– Джини тоже ради этого приходила?

– Она говорила, что ради умной беседы и отдыха от шума в основном флигеле.

– Звучит разумно.

– Возможно. И довольно заносчиво. Она была не самым приятным человеком, инспектор. Думала, что она отличается от других. Не хотела давать им шанс.