Рассказывая сказки

– Она была инспектором полиции, которая расследовала убийство Эбигейл.

– Конечно. Я забыла, как ее зовут. Следовало бы запомнить. Она очень поддерживала нас во время процесса. Она была там? Не уверена, что я бы ее узнала. Столько времени прошло. Значит, она поддерживает контакт с мистером Мэнтелом? Какая забота!

– Да уж, – проворчала Вера. – Можно и так сказать.

– Почему вы пошли на подъездную дорожку, миссис Уинтер?

Эшворт впервые вступил в разговор, и Мэри была озадачена. Она посмотрела на Веру, словно спрашивая разрешения ответить.

Вера ободряюще улыбнулась.

– Мне было не особо весело, – ответила Мэри. – В последнее время я не люблю бывать среди людей. Странно, как все меняется, да? Когда мы были моложе, мне бы понравилось… Я спросила Роберта, можем ли мы уехать. Я была уверена, что кто-нибудь еще подвез бы Эмму и Джеймса обратно в деревню. Я сказала, что мне холодно, что было правдой, хотя больше предлогом. Роберт воспринял мои слова буквально. Сказал, что в машине есть куртка потеплее. Предложил принести, но я взяла ключи и пошла сама. Я была рада побыть одна какое-то время.

– Почему вы посмотрели в канаву? – спросил Эшворт.

– Простите?

– На дорожке было темно. Фонарей не было. Только один, прямо перед домом. Светила луна, но видно было лишь землю под ногами. Было скользко. Поэтому я пытаюсь понять, как вы вообще увидели тело сына, если были сосредоточены на том, чтобы не поскользнуться. Простите, что вынуждаю вас все это вспоминать, но иногда детали бывают очень важны. Что-то привлекло ваше внимание к канаве?

– Нет, – ответила она. – Ничего такого. Машина была припаркована прямо на обочине, чтобы дать другим проехать. Трава была высокая, а машина… Это машина Роберта, он на ней ездит на работу, я никогда ею не пользуюсь. Я знала, что на панели приборов есть кнопка открытия багажника, но я не смогла найти ее сразу. Я понажимала на панель и случайно включила фары. Луч осветил канаву. И я увидела Кристофера.

Она смотрела сквозь них пустым взглядом.

– Он мог быть там до того, как вы приехали? – спросил Эшворт. – Или вы бы его увидели, когда парковались?

– Я сидела на заднем сиденье, болтала с Эммой. Пыталась сделать вид, что не расстроилась из-за того, что Кристофер вернулся в университет, не навестив нас. Но если бы он был там, Джеймс и Роберт его бы заметили. Нет, Кристофер, должно быть, умер, когда мы были в доме Мэнтела. Он был так близко. Но мы никак не смогли ему помочь.

Глава двадцать четвертая

– Как она тебе показалась? – спросила Вера. – Говорила правду?

– Мне показалось, она не из тех, кто врет.

Они остановились выпить чаю с булочками. Идея Веры. Она хотела поговорить с Робертом Уинтером, но он все еще был в церкви – по крайней мере, машина была припаркована на площади, – и она не могла встретиться с ним на голодный желудок. Ей нужно было быть на высоте. Кроме того, ей было неловко врываться к нему. Вдруг он молится. Она не могла представить себе, как будет сидеть рядом с ним на скамье, пока он молится, стоя на коленях. На улице рядом с домом Беннеттов была булочная. Она как-то сидела в кузнице и учуяла запах дрожжей и сахара, и Дэн ее туда отвел. При булочной была маленькая темная комнатка, где стояла пара столиков и подавали слабый растворимый кофе, сэндвичи с беконом и липкие пирожные с витрины. Из узкого окна было видно церковь и машину Уинтера, стоявшую на улице. В помещении было пусто, и их никто не мог услышать. Соседний столик пустовал, а официантка была за прилавком и болтала с какой-то женщиной.

– Может, и нет, – сказала Вера. – Но есть разница между ложью и умолчанием. Она очень тщательно подбирала слова, ты не заметил?

– По-моему, нет. Мне показалось, она достойная женщина.

– Жизнь у нее безрадостная. Работа, церковь. Думаешь, больше у нее ничего нет?

– Может, она другого и не хочет, – пожал плечами Эшворт. – В ее возрасте…

– Слушай, парень. Она со мной примерно одного возраста, а я еще люблю посмеяться. Но что-то мне подсказывает, что в Спрингхед-Хаусе смех звучит нечасто. – Она насыпала в чай сахар. В таком состоянии ей нужна была энергия. – Думаешь, муж ее поколачивает?

– Нет! – Эшворт был потрясен. Впрочем, потрясти его было не так уж сложно. Иногда это было единственное развлечение Веры – провоцировать его.

– Так тебе не показалось, что она его боится?

– Нет, – медленно ответил Эшворт. – Может быть, боится за него. Беспокоится, что он так долго не возвращается из церкви. Как будто она мать, а он ребенок.

– Избалованный ребенок, – сказала Вера. – Я слышала, он стал ярым христианином, решил бросить свое дело в Йорке и переехать сюда, а она просто последовала за ним и перетащила сюда всю семью.