Рассказывая сказки

Она замолчала. Ее внимание привлек Дэн Гринвуд – он вышел из мастерской и быстро заморгал от холодного ветра. Не заперев за собой дверь, он побежал через улицу к булочной. Вера наблюдала за ним, думая о том, что же привлекло ее внимание. Он исчез из вида, но они слышали, как он заказал за прилавком пирог с жареной ветчиной и горчицей и слоеное пирожное с кремом. Он вернулся в Старую кузницу, не заметив их.

– Что за история с этим Дэном Гринвудом? – спросил Эшворт.

– Он работал над делом Эбигейл Мэнтел, – ответила она. – Флетчер была его начальницей.

– Как мы с вами, – сказал Эшворт. Выглядит как ребенок, подумала Вера. Джем от пончика на подбородке. Да уж, одному ему пока работать рановато.

– О да, я прямо вылитая Кэролайн Флетчер.

– Так значит, между ними что-то было? Он в нее влюбился?

– Нет. Они так и не поладили. – Хотя это не помешало бы Дэну в нее влюбиться, а потом презирать себя за это, подумала Вера.

– Да?

– Ты же видел Флетчер. Жесткая, как кремень. По крайней мере, с виду. А Дэн слишком чувствительный, на свою беду. Из тех, кто не любит играть в игры, чтобы поладить с другими. Он простой. Не тупой, я не это имею в виду. Прямолинейный. Не притворщик. Не любитель светских бесед. – Пылкий, подумала она. Вот почему от него глаз не отвести. Слишком сильная эмоциональная энергетика. Потом она подумала, уж не влюбилась ли сама.

– И поэтому он ушел? Не сошлись характерами? Мог бы перейти в другое отделение.

– У него был нервный срыв, – ответила она. – Он всегда казался мне немного нервным. Из тех, кому никогда не сидится спокойно. Он ушел по состоянию здоровья вскоре после того, как посадили Джини Лонг. Потом переехал в Элвет и открыл тут на площади гончарную мастерскую.

– Из-за дела Мэнтел? Неужели давление было настолько сильным? Конечно, пресса давила, но они же довольно быстро со всем разобрались.

Она поняла, что он думал о некоторых из дел, над которыми работал сам. Они длились несколько месяцев, ему приходилось не спать по несколько дней, не видеться с семьей, и в итоге никакого результата.

– Он не верил, что Джини виновна, – сказала Вера. – Но у него была кишка тонка поднять шумиху.

– Значит, он винит себя в ее самоубийстве?

– Возможно.

– Откуда вы его знаете?

– Мы встречались пару раз, на курсах, тренингах. Потом один парень из Вулера сбежал из-под залога и обосновался здесь. Я приезжала сюда на пару дней. Мне нравился Дэн. Он из тех, кто сразу располагает к себе. Как я и сказала, он прямолинейный. Открытый. Он позвонил мне перед уходом со службы. Ему предложили эту сделку, и он спросил моего совета.

– Что вы ему сказали?

– Что нам нужны люди, которым небезразлична работа, но если это сказывается на здоровье, пусть берет деньги и бежит.

– Почему он считал, что Джини Лонг невиновна?

– Он был на допросах. И верил ей.

– И все?

– Следов преступления не было. И Дэн сказал, все случилось очень быстро. Просто. Как будто было подстроено. Как будто кто-то всем этим руководил.

– Думаете, это был Мэнтел?

– Когда горюющий отец указывает на убийцу дочери, игнорировать сложно. Особенно когда он заявляет об этом на публике. К тому же он тут большая шишка. Дружит с судьями и членами комитетов полиции.

– И все заинтересованы в том, чтобы разобраться с этим поскорее.

– Все, кроме Джини Лонг.

– Кем именно мог руководить Мэнтел?

Вера запихнула в рот половину ватрушки.

– Придется у него об этом спросить. Но это подождет. Вон Роберт Уинтер, выходит из церкви.

Уинтер все еще стоял на паперти, когда они к нему подошли. Он словно собирался спуститься на дорожку и пойти к воротам, но ему мешала какая-то невидимая преграда. Дорожка была скользкой из-за мокрых листьев, и в какой-то момент Эшворт чуть не упал, но Уинтер как будто не замечал их приближения. Он стоял, уставившись на голые деревья, обрамлявшие церковный двор.

– Ваша жена за вас волнуется, – сказала Вера.

Только тогда Роберт обратил на них внимание и учтиво кивнул. Но ничего не ответил.

– Мы только что были у вас дома. Мэри не ожидала, что вы уедете так надолго. Вот, позвоните ей. – Вера покопалась в сумке в поиске сотового телефона. – Скажите ей, что мы хотим сначала с вами быстро переговорить, но сильно вас не задержим.

– Да, – ответил Роберт. – Конечно. Эгоистично с моей стороны. – Он взял телефон, спустился наконец с паперти и отошел на пару шагов в сторону, чтобы они не слышали его разговор.

– Здесь где-нибудь можно поговорить? – спросила Вера, когда он закончил.

– Здесь? В церкви? – Словно она предложила провести допрос в борделе или мужском туалете, как потом сказала Вера Эшворту.

– Если мы никому не помешаем.

– Я бы предпочел не здесь.

И они снова оказались в маленькой комнатке у булочной, и снова пили чай. По дороге они прошли мимо газетного киоска – заголовки пестрели именем Кристофера. Но Вера не испытывала сочувствия к Роберту Уинтеру и все время беседы жалела лишь о том, что у нее не получается быть более жесткой, настойчивой. Что было такого в этом человеке, что он всегда, казалось, добивался своего?