Рассказывая сказки

– Она сказала, что он не имеет права так с ней обращаться. Если он не согласится проводить с ней больше времени, она пойдет к его отцу и расскажет, что случилось. Но свалит все на Лайнхэма. Скажет, что он ее напоил и соблазнил.

– Сама невинность, – сказала Вера. – Разве не так ее называли в свое время газетчики?

– Нельзя винить девушку, – сказал Эшворт. – Ей было всего пятнадцать, и матери рядом нет, чтобы вправить мозги. Парню не обязательно было прыгать к ней в постель.

Вера ничего не ответила. Может, Эшворт и прав. И может, насчет Кэролайн она тоже ошибалась, и она на самом деле такая уязвимая, какой ее выставляет Гринвуд. Но она считала, что у мужчин иногда происходит размягчение мозгов. Что они не могут мыслить разумно. Видят красивую женщину и теряют рассудок. Потом она вернулась к началу. О чем она думала? Что девушка заслужила быть жестоко убитой на краю истрепанного ветром поля холодным ноябрьским вечером? Что она сама напросилась? Значит, она не лучше Джини, хандрившей в своей камере и называвшей девчонку монстром.

– И что произошло? – спросила она. – Лайнхэм вывел ее на чистую воду?

– Ему не пришлось. На следующей неделе ее убили.

– О боже. Еще один чертов подозреваемый.

– Нет. Он провел выходные в Сандерленде с семьей. Похороны его бабушки. Конечно, я это проверю, но я уверен, что он говорит правду.

– Эбигейл шантажировала людей в качестве развлечения, – сказала Вера. Она заметила, что продавщица стоит в проходе со шваброй и ведром, и поднялась, чтобы показать, что они уходят. – Как по-твоему, что еще ее заводило?

Глава двадцать восьмая

Вера с трудом могла себе представить Джини и Мэнтела вместе. Майкл Лонг описал, как они встретились, но он говорил об этом под своим углом. Он с самого начала не одобрял эту связь и не пытался их понять. Начальник тюрьмы считал, что Джини святая, а капеллан с ней не поладила. Вера хотела понять, что же их свело. Она решила, что должна это сделать ради Джини. Эшворт отправился проверять алиби Ника Лайнхэма на день убийства Эбигейл, а Вера стояла на улице, думая обо всем этом, и пока не была готова возвращаться в отель.

Паб только что открылся на вечер и еще был пуст. Вера отправилась туда. Она была экспертом по пабам и решила, что этот сойдет. Там был музыкальный автомат, но не было фоновой музыки и этих пиликающих игровых автоматов с яркой подсветкой. Пепельницы были чистые, а столы отполированные. Она подумала, что пиво там тоже держат хорошее. В остальном она была непривередлива.

Она села за барную стойку, и через минуту из задней комнаты к ней подошла женщина, извиняясь за то, что заставила ждать. Ей было лет пятьдесят, симпатичная, производящая впечатление такой рациональной бизнесвумен, которая крепко держит в своих руках компанию. Вера заказала пиво. Для виски пока рано, решила она.

– И что-нибудь для вас…

Женщина выставила пиво, потом взяла маленькую бутылочку апельсинового сока, ловко ее открыла, осмотрела бокал, убедилась, что он чистый, и налила в него сок.

– Вы, должно быть, Вероника, – сказала Вера. – Майкл рассказывал мне о вас. Вы наверняка знаете, кто я. В таком месте слухи быстро разлетаются.

– Вы инспектор, которая приехала выяснить, почему невиновная женщина провела десять лет в тюрьме, а потом покончила с собой, потому что не видела другого выхода.

Вера удивилась ее злости. Она была первой из жителей Элвета, высказавшей однозначную поддержку в адрес Джини. Женщина ей понравилась.

Она поднесла бокал к губам. Насчет пива она угадала.

– Да, – сказала она. – Это трагедия.

– Это преступление.

– Вы говорили в первый раз, что считаете, что они не правы?

– Пыталась, – ответила Вероника. – Я договорилась о встрече с той, другой, с Флетчер.

– Что она ответила?

– Что, если у меня нет улик и я не могу обеспечить Джини алиби, я зря трачу время. Но, по-моему, у них тоже не было улик, чтобы ее обвинить. Я работала секретарем у адвоката, пока мы с Барри не купили это место. Я никогда не видела, чтобы дела велись вот так. По-моему, никто особенно не боролся за Джини. Майкл никогда ее не понимал, а Пег заболела еще до того, как дело дошло до суда.

– Вы их всех знали? Мэнтела, Джини, девушку?

– Мэнтела и Джини – конечно. Мой сын ходил с Эбигейл в одну школу, но он помладше, так что я ее не особенно хорошо знала. Она как-то раз зашла сюда с парой ребят, разодетая так, что я ее с трудом узнала. Надеялась, что я ее обслужу. Дурочка, думала, что у нее получится меня обмануть. Но время от времени все они пытаются.

Вере пришла в голову мысль.

– А Кристофера Уинтера вы знали? Наверное, он одного возраста с вашим сыном.

– Тогда, на момент совершения убийства, нет. Он только что переехал в деревню, и хотя он был одного возраста с моим сыном, он был другим. Много учился. Потом я познакомилась с ним получше.

– Каким образом?

– Он заходил сюда пару раз, когда приезжал домой из университета. Похоже, ему хотелось с кем-то поговорить. Когда народу не было, мы с ним общались.

– Он всегда был один?

– Да, всегда.

– И о чем вы говорили?