Расследование отца Брауна

— Он огорчен, — сказал юрист, — что закон не поспевает за ним. К счастью, мисс Крэвен понимает наши профессиональные трудности. Она заверила меня, что доверяет моей медлительности.

— Хотел бы я, — внезапно сказал врач, — так же доверять его быстроте.

— Что вы имеете в виду? — спросил Рук, нахмурившись. — По-вашему, Харкер слишком прыток?

— Слишком прыток и слишком медлителен, — сказал загадочный врач. — Я знаю как минимум один случай, когда он действовал не так быстро. Чего он шлялся полночи вокруг пруда и кабачка, прежде чем инспектор нашел тело? Почему он встретил инспектора? Почему он надеялся встретить инспектора именно там?

— Я не понимаю вас, — сказал Рук. — Вы думаете, что Харкер лжет?

Стрейкер молчал. Седой юрист рассмеялся угрюмо и безрадостно.

— Я ничего против него не имею, — сказал он, — даже благодарен, что он с ходу стал учить меня моему делу.

— А меня — моему, — сказал инспектор, только что присоединившийся к ним. — Это неважно. А вот если намеки доктора Стрейкера что-нибудь значат, это важно. Прошу вас говорить яснее. Возможно, я должен немедленно допросить его.

— Вон он идет, — сказал Рук.

Бдительный секретарь вновь показался на пороге.

И тут отец Браун, который помалкивал и скромно держался в хвосте, чрезвычайно всех удивил — пожалуй, особенно тех, кто его знал. Он не только поспешно вышел вперед, но и повернулся ко всей компании почти угрожающе, словно сержант, останавливающий взвод.

— Стойте! — почти сурово сказал он. — Прошу у всех прощения, но совершенно необходимо, чтобы я первый поговорил с Харкером. Я должен ему сказать то, что я знаю и, думаю, не знает никто другой. Это предотвратит весьма прискорбное недоразумение.

— Что вы имеете в виду? — спросил старый юрист.

— Я имею в виду плохие новости, — ответил отец Браун.

— Послушайте, — с негодованием начал инспектор, но поймал взгляд священника и вспомнил странные вещи, которые когда-то видел. — Если б это были не вы, я бы сказал, какая наглость…

Но отец Браун был уже вне досягаемости и через секунду погрузился в беседу с Харкером. Они походили перед домом, потом исчезли в его темных глубинах. Спустя минут десять отец Браун вышел один. К их удивлению, он не выказал желания вернуться в дом, когда туда наконец вошли все прочие. Он уселся на шаткую скамейку в лиственной беседке, раскурил трубку, праздно глядя на зазубренные листья и слушая птиц. Никто так сердечно и так терпеливо не любил безделья.

Он был погружен в облако дыма и облако раздумий, когда парадная дверь снова распахнулась и несколько человек кинулись к нему. Первыми были дочь адмирала и ее молодой поклонник. Лица их озарило изумление, а лицо инспектора Бернса, поспешавшего за ними, словно слон, сотрясающий парк, горело от возмущения.

— Сбежал! — воскликнул лейтенант. — Уложил вещи и сбежал. Выскочил в заднюю дверь, перемахнул через ограду и был таков. Что вы ему сказали?

— Какой ты глупый! — нервно вскричала Оливия. — Конечно, отец Браун сказал, что все открылось. Никогда бы не поверила, что он такой негодяй!

— Так, — сказал инспектор, вырвавшись вперед, — что же это вы натворили? Чего ради меня подвели?

— Чем же я вас подвел? — осведомился священник.

— Упустили убийцу! — заорал Бернс, и голос его грянул громом в тихом саду. — Помогли ему бежать! Я, дурак, дал вам предупредить его, — и где он теперь?

— Да, я помог в свое время нескольким убийцам, — сказал отец Браун и для точности добавил: — Как вы понимаете, не в убийстве.

— Вы же все время знали, — настаивала Оливия. — Вы сразу догадались, что это он. Это вы имели в виду, когда говорили о том, как нашли тело, это имел в виду доктор, когда сказал, что отца мог невзлюбить подчиненный.

— То-то и оно! — негодовал инспектор. — Вы знали еще тогда, что он…

— Вы знали еще тогда, — говорила Оливия, — что убийца…

Отец Браун печально кивнул.

— Да, — сказал он, — я еще тогда знал, что убийца — мистер Дайк.

— Кто? — спросил инспектор и замер средь мертвой тишины, которую прерывало лишь пение птиц.

— Мистер Дайк, поверенный, — пояснил отец Браун, словно учитель, толкующий что-то совсем простое младшему классу. — Тот седой господин, который собирался читать завещание.

Они стояли, глядя на него, пока он тщательно набивал трубку и чиркал спичкой. Наконец Бернс овладел голосом и яростно разорвал душную тишину.

— Господи, почему?.. — начал он.

— Ах, почему? — задумчиво сказал священник и поднялся, попыхивая трубкой. — Что ж, пора сообщить тем из вас, кто не знает, одну новость. Это большая беда и злое дело, но не убийство. — Он посмотрел прямо в лицо Оливии и очень серьезно сказал: — Сообщу вам дурную весть коротко и прямо, потому что вы достаточно храбры и, пожалуй, достаточно счастливы, чтобы ее пережить. Сейчас вы можете доказать, что вы сильная женщина. Да, сильная, но никак не богатая.

Все молчали, он объяснял: