– Т… три чет… верти чаааа…. Хныыыыык… – всхлипнула Пегги, закрывая глаза ладонями. – И всего час до… до… хныыыык… О, з… зачем вооб… ще придум… мали эту у… ужасную вещь… П… почему вообще л… люди пьют?
– Как много он может выпить за три четверти часа?
– Г… галлоны… – ответила Пегги. – Хныыыык!
– Боже м… мой, – всхлипнула миссис Перригорд, чьи глаза тоже уже начали наполняться слезами. – Неужели вы хотите сказа-ать, что этот
– Лети, лети, – прогремел капитан Валвик, стукнув ладонью по столу. – Не фремя для истерик, кофорю фам. Мистер Моркан, посапоться оп отной, а я о трукой. Тафайте…
Морган взял за руку миссис Перригорд, а капитан – Пегги, и они принялись продираться сквозь жаждущую продолжения банкета толпу, которая сейчас устремилась вверх, пытаясь попасть в бар до корабельного концерта. Бар, и без того переполненный и шумный, совсем выбил Моргана из колеи. Каждый из них троих к этому времени выпил ровно по бутылке шампанского, и, хотя Морган производил впечатление человека, наименее подверженного эффекту данного напитка, нельзя было отрицать, что упомянутый напиток все же оказал на него определенное воздействие. К примеру, Моргану казалось, что у него нет ног, а туловище летит по воздуху, словно он призрак, а чем больше обе леди убивались по бедному, ударившемуся в загул дядюшке Жюлю, тем больше это обстоятельство казалось Моргану чертовски забавным. С другой стороны, его мозг, казалось, воспринимал все куда четче, чем обычно, – звуки, образы, цвета, голоса. Все выглядело необычайно ярко и ясно. Он кожей ощущал жару, табачный дым и пары алкоголя. Он видел, как раскрасневшаяся от духоты толпа кружит вокруг кожаных кресел под вращающимися лопастями вентиляторов и пастельного цвета потолком. Видел, как играет свет в мозаичных стеклах окон, слышал, как кто-то бренчит на пианино. Старый добрый бар! Такой замечательный бар!
– Итем! – сказал капитан Валвик. – Посатим лети са столик и пройтемся тут. Тшерт потери, йа и сам хотшу посмотреть этот спектакль марионеток! Тафай! Натшнем со стены и опойтем фокрук. Фитишь еко? Йа еко што-то не фишу.
Морган его тоже не видел. Он видел только стюардов в белых пиджаках, проходящих сквозь толпу с подносами. Но в данном случае пройти сквозь толпу было не так-то просто. Они дважды обошли комнату, но не обнаружили и следа дядюшки Жюля.
– Думаю, все в порядке, – заявил Морган, вытирая лоб платком, когда они вернулись к двери, ведущей на палубу В. – Наверное, он пошел проверить кукол перед выступлением. Все в порядке. В конце концов, с ним все в порядке и…
–
Морган резко обернулся. Из ниши в углу ему приветливо махал рукой доктор Оливер Харрисон Кайл, сидящий там в одиночестве. На его лице застыло мечтательное выражение блаженства. Когда он читал стихотворение, его рука была вытянута вперед, а глаза прикрыты, но сейчас он отринул свойственный декламаторам стихов пафос.
На столе доктора громоздилось множество стаканов, когда-то полнившихся божественным нектаром. Фактически, доктор Кайл был пьян в хлам.
–
– Простите, сэр, – сказал Морган. – Боюсь, не могу задержаться, но, вероятно, вы можете нам помочь. Мы ищем француза по имени Фортинбрасс. Низенький, коренастый… Вы его не видели?
– Ах… – задумался доктор, а затем покачал головой. – Истинный жер-ребец, мистер-р Мор-рган, но скачки ему не выигр-рать. Возможно, мне следовало указать ему, что, прогар-рцевав мимо меня и взяв шесть пр-репятствий, он несколько сбился с пути к финишу. Вы сможете найти его
Дядюшка Жюль обнаружился за диваном. Он спал, и улыбка младенца расплывалась на его румяном лице. Пегги и миссис Перригорд прибыли как раз в тот момент, когда Морган со шкипером пытались привести его в чувство.
– Быстрее! – Пегги сглотнула. – Так я и знала! Встаньте вокруг, чтобы никто его не увидел. Дверь позади вас… Давайте вынесем его и спустим вниз.
– Сможем ли мы вообще разбудить его? – с сомнением спросил Морган. – Он выглядит…