Расследования доктора Гидеона Фелла. Преступный замысел

– А потом, полагаю, вы с Валвиком снова напали на вора? – спросил он. – Хэнк, это ахинея полнейшая. Ты меня удивляешь.

– Нет! Ты не понял! Вор, шатаясь после могучих ударов Уистлера, роняет добычу. Мы возвращаемся, привлеченные шумом. Находим ее. Понимая, что подумает Уистлер, мы не рискуем нести ее ему. Но Пегги убеждает нас, что нам нечего бояться благородного офицера… – Он увидел сомнение на лице Валвика и быстро предложил: – Давайте проголосуем. Мы сделаем так, а Курт вернется на гауптвахту и утихомирит Вудкока, пообещав ему рекламу. Слушайте! – Внезапно на Моргана снизошло вдохновение. – Вы понимаете, что хотя юрисдикция капитана Уистлера и действует только в открытом море, Вудкок может подать в гражданский суд? Он предъявит иск на тысячу фунтов за ущерб, и никакая показная честь его не удержит. Хочешь сесть в тюрьму, Курт? Если ты оставишь там Вудкока и его не найдут до завтра, он придет в такую ярость, что никакая реклама инсектицида даже с участием самого президента не заставит его молчать. Бога ради, вытряхните уже шампанское из мозгов и подумайте пару секунд! Тебе не придется оставаться на гауптвахте, Курт, Уистлер пообещал тебя выпустить.

– Я голосую против, – сказал Уоррен.

Поднялся гомон – все кричали, размахивая руками. Миссис Перригорд заявила, что все это ужасно хитроумно и она голосует за Генри.

– И-и-и! Прекратите! – Пегги зажала уши ладонями. – Хватит. Дайте мне сказать. Я признаю, что было бы здорово пойти к капитану и состроить ему глазки, или вроде того. Стойте! Но мы забываем о дядюшке Жюле, а, что бы вы там ни говорили, он мой дядя, и я не… п-позволю ему выставить себя на посмешище… только потому, что… они говорят, что он… слишком пьян для того, чтобы…

– Успокойся! – Уоррен взял ее за руку.

– …играть. Давайте пока не принимать никакого решения. Если он будет достаточно трезв, чтобы выступать, в ближайшие, скажем, пятнадцать минут или полчаса, мы сможем протянуть время. Тогда мы сделаем так, как Хэнк предлагает. Если нет, то сделаем так, как собирались… Что это за шум? – внезапно осеклась она.

Взгляд ее покрасневших от плача глаз устремился за плечо Моргана. Девушка замерла в ужасе. А затем она закричала:

– А где дядюшка Жюль?!

Дверь каюты хлопнула от качки корабля.

Дядюшка Жюль исчез. Равно как исчезли часы, запонки, бумажники, галуны и изумрудный слон.

Глава 19 Непристойное поведение дядюшки Жюля

Мавританский воин сорвал с головы остроконечный шлем и швырнул его на пол.

– Черт! – заорал он. – Черт! Да пропади оно пропадом! Что бы мы ни решили, ничего у нас не выходит. Меня уже тошнит от всего этого. Что взбрело в голову этому старику? Он клептоман?

– Не смей его оскорблять! – напустилась на него Пегги. – Он ни в чем не виноват. Он же пьян, бедняжка, и себя не контролирует. Ах, ну почему я только об этом не подумала? Он и раньше такое отчебучивал. Только в основном речь шла об автомобильных ключах и никто не пострадал, что бы все те мерзкие людишки ни говорили…

– Каких еще ключах?

– Ну, автомобильных, знаешь. Которыми включают зажигание. Дядя ждет, пока владелец машины уйдет, оставив ключ внутри, и тогда подкрадывается к автомобилю и достает ключ. Ищет подходящий забор и забрасывает за него свою добычу. Потом отправляется на поиски другой машины. Однажды в Сент-Луисе поднялся страшный скандал, потому что дядюшка Жюль порезвился на парковке и забрал тридцать восемь ключей… Но что же вы стоите и ничего не делаете?! Идите за ним! Верните его, пока они…

– Ха! – возопил кто-то в коридоре.

Дверь в каюту распахнулась, и на пороге возник пузатый низенький человечек с пухлыми трясущимися щеками, мясистым носом, кустистыми бровями и пышными усами. Он укоризненно ткнул в Пегги пальцем.

– Вот, значитто, как? Хотелло меня обманутто? Хотелло обманутто синьора Бенито Фуриозо Кампозоцци, да? Sangua della madonne, я вас поймалло! Вы говорилло, что с ним все хорошо, да? Ха! И это вы называлло хорошо? Я говоритто вам, синьорина, говоритто прямо: он пьян!

Синьор Кампозоцци так запыхался, что задыхался, жадно ловя губами воздух. Пегги устремилась к нему.

– Вы его видели? Прошу вас, скажите мне, где он?

Синьор Кампозоцци воздел руку в театральном жесте, хлопнул себя по лбу и принялся бешено вращать глазами.

– Вот, значитто, как? Вы спрашиватто, виданто ли я его? Ха! Я вам говоритто! Еще никто меня так не оскорблянто! Я его виданто. Я сказанто: «Синьор Фортинбрасс!» А он сказанто: «Ш-ш-ш!» И в руках держанто четырнадцать золотые часы и бумажники. Он открыванто бумажники и вручанто мне – мне! – вручанто мне фунт! И говоритто: «Ш-ш-ш! Вы покупанто мне бутылка джина, да? Ш-ш-ш!» И уходинто, произношанто «Ш-ш-ш!» и сованто по один фунт под каждую дверь на пути! Я говоритто…

– Вот и пропали все деньги старого моржа. – Уоррен насупил накладные брови. – Послушайте, мистер Зоцци, вы не видели… ну… не было ли у него при себе драгоценностей? Такой зеленой подвески на золотой цепочке?