Расследования в английском стиле. Сборник классического детектива

После этого инспектор вернулся в полицию и направил полдюжины человек по своим поручениям. В семь вечера вернулся последний из них и сообщил хорошую новость. Некий господин Превайль, выписывающий «Ипподром иллюстре» и занимающий квартиру на набережной Великих Августинцев, вышел из дому в шубе, забрал у привратницы письма и газету, куда-то ушел и возвратился лишь к полуночи.

Господин Превайль носил монокль. Он был завсегдатаем бегов и держал несколько лошадей, которых использовал сам или отдавал внаем.

Расследование продвинулось столь быстро, и результаты его так точно совпадали с предсказаниями Люпена, что Ганимар, слушая доклад полицейского, был потрясен. В который раз он оценил, какими потрясающими способностями обладает этот молодой человек. За всю свою долгую жизнь инспектор ни у кого не встречал такой проницательности, такого острого и быстрого ума.

Он отправился к господину Дюдуи и с порога с самодовольным видом объявил ему:

– Все готово, шеф. У вас уже есть постановление?

– Что? О чем ты?

– Я говорю, шеф, что для ареста все готово.

– Ты что, знаешь, кто убил Женни Сапфир?

– Знаю.

– Но откуда? Объясни!

– Случай помог, шеф, – с некоторыми угрызениями совести и слегка покраснев, ответил Ганимар. – Убийца выбросил в Сену все, что могло его скомпрометировать. Часть содержимого в свертке подобрали и передали мне.

– Кто передал?

– Некий владелец баржи, который, опасаясь осложнений, не назвал себя. Но зато у меня появились улики. А дальше все оказалось просто.

Тут инспектор рассказал о своих действиях.

– И ты называешь это случаем?! – вскричал господин Дюдуи. – И ты говоришь, что все было просто?! Это же одно из лучших твоих расследований! Доводи его до конца, только будь осторожен.

Ганимар спешил. Он отправился на набережную Великих Августинцев с полицейскими, которых расставил вокруг дома. Привратница заявила, что жилец обедает, как правило, в городе, но потом всегда возвращается домой.

И правда: еще не было девяти, когда она, высунувшись из окошка, дала знак Ганимару. Тот тихонько свистнул. По набережной Сены шел человек в цилиндре и шубе. Он пересек дорогу и направился к дому.

– Господин Превайль? – выступил вперед Ганимар.

– Да, а вы кто такой?

– Я обязан…

Закончить фразу он не успел.

Завидев вынырнувших из тени людей, Превайль мигом отскочил к стене и, оборотившись лицом к врагам, прижался к двери лавки, которая находилась в первом этаже и ставни которой были закрыты.

– Назад! – закричал он. – Я вас не знаю!

Он размахивал зажатой в правой руке тяжелой тростью, а левую руку завел за спину, стремясь, видимо, отворить дверь.

Ганимар испугался, что мужчина нырнет в лавку и скроется через какой-нибудь задний ход.

– Ну-ну, без шуток, – проговорил он, приближаясь к мужчине. – Тебе не уйти… Сдавайся…

Уже схватившись за трость Превайля, Ганимар вдруг вспомнил предупреждение Люпена: Превайль – левша! Левой рукой он явно старался достать револьвер!

Инспектор мгновенно нагнулся, заметив движение мужчины. Прогремели два выстрела, но пули, по счастливой случайности, никого не задели.

Через несколько секунд Превайль, получив удар в челюсть рукояткой пистолета, рухнул как подкошенный. В девять вечера он уже сидел в камере.

Ганимар купался в лучах славы. Быстрая и простая операция по поимке преступника принесла ему внезапную известность. Превайлю незамедлительно предъявили обвинения в нераскрытых преступлениях; газеты превозносили геройство старшего инспектора Ганимара.

Поначалу дело и вправду пошло быстро. Прежде всего установили, что у Превайля, настоящее имя которого было Тома Дерок, уже случались нелады с правосудием. Кроме того, произведенный у него обыск дал если и не новые доказательства, то, во всяком случае, явные улики: моток веревки, похожей на ту, которой был обвязан пакет, и нож, которым могли быть нанесены раны на теле жертвы.

Однако через неделю все изменилось. Превайль, до этого времени отказывавшийся отвечать, в присутствии своего адвоката заявил, что у него есть алиби, причем неопровержимое: в вечер, когда было совершено преступление, он находился в «Фоли-Бержере».

В кармане смокинга у него действительно нашли билет на тот вечер и программку.

– Алиби подготовлено заранее, – возразил следователь.

– Докажите, – ответил Превайль.

Провели очные ставки. Девушка из кондитерской, кажется, узнала господина с моноклем. Привратница с Бернской улицы, вроде бы, тоже узнала господина, навещавшего Женни Сапфир. Однако утверждать наверняка никто не осмелился.

Таким образом, следствие не располагало ничем достоверным, у него не было твердой почвы для серьезных обвинений.

Следователь пригласил Ганимара и рассказал о своих затруднениях.

– Я не могу больше тянуть, а у меня нет доказательств.

– Но вы же убеждены в его виновности, господин следователь! Не будь Превайль виновен, он спокойно дал бы себя арестовать.

– По его утверждению, он решил, что на него напали. И к тому же он уверяет, что в жизни не видел Женни Сапфир, а мы не можем отыскать никого, кто уличил бы его во лжи. Более того, мы считаем, что сапфир украден, но обнаружить его у Превайля не удалось.