Расстрел на площади

— Значит, так, — сказал он, когда, багровый от быстрой ходьбы, Бугаев вырос на пороге кабинета и по привычке плотно затворил за собой дверь, — нас ждут великие дела. — И на клочке бумаги быстро вывел карандашом: «Запускаем вариант Б».

Бумажку эту он сжег в массивной пепельнице, как только Бугаев прочел ее.

15. Поблядушка

Уже совсем стемнело и в окнах погасли огни, когда Игорь вошел в знакомый подъезд.

— Есть кто-нибудь дома? — громко поинтересовался он, отворив дверь. — Алле-о!

Из глубины квартиры донеслось шуршание.

— Дядя Игорь, это вы?

— Кто ж еще!

— А я один! — объявил Виссарион, показываясь в коридоре.

— Отлично. Теперь нас будет двое.

Игорь сбросил туфли и босиком, в одних носках, направился к своей комнате.

— А мама где? — спросил он, сбрасывая пиджак и делая посвободнее петлю галстука. — Где сестра?

— Мама на работе, сеструха гуляет, — сообщил подросток. — Бедка всегда так: когда у мамы дежурство, завеивается с кавалерами чуть не на всю ночь. А я тут как дурак должен квартиру сторожить…

— Не горюй. Подрастешь — будет и на твоей улице праздник!

Виссарион тяжело вздохнул:

— Так ведь это сколько ждать еще надо!

— Года три-четыре, я думаю.

— Ого!

— Не боись, герой. Три года — это тьфу! Пролетят — не заметишь.

— Вам хорошо говорить, вы уже пожилой, — сказал Виссарион. — А тут не знаешь, как до каникул дотянуть, не то что три-четыре года.

Игорь рассмеялся.

— Ну, вот что, — сказал он, — раз мы с тобой остались в доме хозяева, пойдем чай пить. Без чашки крепкого чаю — смерть!

— Странно, — почесал в затылке подросток, — а у нас все взрослые водку пьют. На худой конец — пиво. Разве вы не любите водку?

— Представь себе.

— Странно, — повторил Виссарион, и по тону его голоса Игорь понял, что мальчишка пытается справиться с разочарованием.

Как видно, по его мнению, тот, кто не пьет водку или пиво, — как бы и не совсем взрослый.

Пока поспевал чайник, Игорь успел нарезать бутербродов, восхитив Виссариона своим умением управляться с острым ножом и таким образом компенсировав в глазах подростка предыдущий недостаток.

— Между прочим, я спросить хотел, — будто бы невзначай произнес Игорь, — ты заводских знаешь?

— Ну, кой-кого знаю, а что? — откликнулся паренек.

— Что значит: кой-кого?

— Лидку знаю, Бедкину подружку. Ваську Сомова знаю, хорошо дерется и с Лидкой везде ходит.

— Да, с ними я тоже успел познакомиться, — усмехнулся Игорь, припомнив тяжелую сомовскую хватку.

— Ну, еще некоторых пацанов знаю.

— Интересно, интересно. Я сегодня собирал материал о заводских службах, ну, так сказать, социального направления. В столовую заглядывал.

— Там есть повариха толстая, вот с такими цыцками! — обрадовался Виссарион. — Пацаны ей кликуху дали: Тетя Буфер. Смешно, правда?

— Ага, — согласился Игорь. — А еще я в медпункте был. — Он сделал паузу, рассчитывая, что подросток сам подхватит тему, однако Виссарион молчал. — Ты, случайно, с медсестрами заводскими не знаком, а? — наконец произнес он.

Подросток задумчиво окунул сухарь в дымящийся чай и ответил не сразу.

— Вы про Степановну спрашиваете?

— Ну, если она и есть медсестра…

— Про Степановну или про Дашку?

— Про обеих! — выкрутился Игорь. — Я про каждую написать хочу. Думаю, читателям это будет интересно.

Виссарион шмыгнул носом.

— Степановна, она вредная, — сообщил он. — У нее в саду яблоки растут во такущие, — ей-богу! — а она жмотничает, не дает пацанам яблочко съесть. Прошлый год так гоняла, так гоняла! Меня по спине дрыном огрела, еле улепетнул, — застенчиво сообщил он.

— Да, — согласился Игорь, — мне она тоже как-то не показалась.

— У ей муж был, на железнодорожной станции работал, — продолжал Виссарион, — напился однажды, пошел осматривать пути и до смерти замерз. На похороны много народу пришло; я тоже был. Степановна так убивалась, так убивалась, а раньше, что ни день, с Митрофанычем дрались, она даже ему оба передних зуба вышибла лопатой.

Игорь молчал, сгорая от нетерпения, но не решаясь перевести разговор поскорее ко второй работнице медпункта. Приходилось ждать, пока Виссарион не выговорится.

— А сын у нее на зоне сидит, у Степановны. Говорят, в банде участвовал, магазины грабил, но это не в Новочеркасске, а где-то в другом городе. Может, даже в самом Ростове.

— Ростов — это серьезно.

— Я даже слышал, — продолжал Виссарион, — что якобы эта банда однажды напала на магазин, а в магазине сторож спал. Они его и убили. Представляете? Живого человека убили Я бы лично никогда не смог человека убить, даже на войне, наверное, серьезно заявил паренек, — а вы?

— Я? — Игорь даже вздрогнул от неожиданности. — Конечно нет! А насчет второй медсестры? Она что, тоже с дрыном бегает?

— Дашка-то? Не-е, Дашка, она другая.

И подросток вдруг смолк.

Игорь нетерпеливо поерзал на табурете и не выдержал;

— Она что, не в себе, что ли?

— Она в себе, — печально произнес Виссарион. — Просто несчастная она.

Игорь оторопел. Он никак не ожидал от мальчишки таких взрослых, мудрых интонаций.

— Почему же — несчастная? — пробормотал он. — А мне показалось, как раз наоборот.