Рассвет

– Я н-не-е… Стишок? «Угомон» – это какой-то стишок, да?

Она чувствовала, что должна, просто обязана знать значение этого странно знакомого слова, но место, в котором раньше стояла полка с воспоминаниями об «Угомоне», зияло черной проплешиной недавнего пожара. Тлеющие бумажки перекатывались, гонимые сквозняком, готовые вновь вспыхнуть, если только подвернется питательная среда. Света поспешно вынырнула из архивов памяти обратно в лифт.

– Всем на свете нужен сон, – на дне его глаз залегла безмерная усталость. – Кто не спит, тот выйди вон… Знаешь, небытие – это, оказывается, очень страшно. Даже если ты – всего лишь проекция подсознания.

– Все будет хорошо, – не веря самой себе, сказала Света.

Она повисла на шее Антона, чтобы брат не заметил ее неумелую ложь. Прижавшись ухом к груди, Света слышала булькающие хрипы в его легких. Рубашка Антона мгновенно промокла от ее слез.

– Надеюсь, ты права, – брат кивнул. – Безликий не сдался. Он идет. Если Безликий убьет тебя – он победит. Если ты поглотишь его – победит Лаберин. Ты проиграешь в обоих случаях.

Индикатор движения перепрыгнул с шестерки на семерку. Кабину тряхнуло, словно лодку, атакованную гигантской акулой. Свету швырнуло в угол. Пришлось схватиться за поручни, чтобы не упасть. Следующий удар вспучил пол. Света живо представила, как, собрав себя воедино, Безликий раздвигает двери лифта и ползет по шахте, проворно цепляясь черными жгутами за направляющие.

Подскочил Антон, резко вздернул сестру за руку.

– Времени нет! – сквозь скрежет сминаемого металла закричал он. – Когда лифт остановится, у тебя будет всего несколько секунд!

Он с размаху прилепил что-то ей на лоб. Света взглянула в зеркало. Ее лицо стремительно менялось. Видя ее удивление, Антон хмыкнул и прилепил себе на лоб желтый стикер.

Вздутый нарыв на полу прорвался черным когтем. Он крутанулся, прошел вперед, расширяя отверстие. Визжал металл, тряслась кабина. Подъемный механизм натужно гудел. На индикаторе загорелась цифра «восемь».

Глава четырнадцатая. Уровень «ноль»

Безликий ворвался в кабину, когда лифт добрался до девятого этажа. Углами расставив паучьи конечности, рывком втянул внутрь бесформенное тело, затопив чернотой все свободное пространство. Как верный фагоцит, он чувствовал неполадки в организме и стремился их уничтожить. Он едва не опоздал. Но теперь он все исправит.

Источник возмущения испуганно вжался в зеркало. Бледное лицо в обрамлении растрепанных светлых волос, с желтой бумажкой на лбу. Второй стоял в углу, возле дверей. Обгоревшая кожа, совершенно голая макушка, с точно таким же бумажным квадратом. Не опасный, скорее, досадная помеха. Он исчезнет, как только разрушится генерирующий его разум.

Изменчивый, непостоянный Безликий подплыл к девушке. Резкий удар заострившихся щупалец пробил ей плечи. Кровь веером легла на зеркальную гладь. В углу испуганно охнул обожженный. Безликий вздернул жертву в воздух, подтащил ближе. Объять, сдавить и переварить, растворить в себе. Прямое воздействие потребует много времени и массу энергии, но других вариантов не осталось. Источник возмущения подобрался слишком близко к запретной территории.

Мелодичный звон возвестил, что нулевой уровень достигнут.

Если бы Безликий мог чувствовать облегчение, именно его он бы сейчас и ощутил. Если бы Безликий умел читать, он бы разобрал, что спешащий некрасивый почерк вывел на стикере, украшающем лоб девушки, пять букв: «СВЕТА».

– Раз, два, три, четыре…

Перебарывая боль, девушка повела отсчет. Низким, басовитым, совершенно неподходящим такой хрупкой фигурке голосом. Безликий озадаченно замер. Его что-то смущало, но он никак не мог разобрать, что именно.

– Кто не спит у нас в квартире…

Вздрогнул лифт, прибыв на место. Мелодичный женский голос с характерными для записи паузами сообщил, что они находятся на уровне «ноль». Бесшумно раздвинулись створки – в проем тут же скользнул второй, обожженный, незначительный. Источник возмущения проводил его полным боли взглядом и закричал, твердо и громко:

– Раз! Два! Три! Четыре! Кто! Не спит! У нас! В квартире!

Второй-обожженный-незначительный бежал по коридору, поминутно оглядываясь через плечо. Он тряс ручки запертых дверей и торопливо уходил все дальше и дальше. Медленным, почти человеческим движением Безликий снял желтую бумажку со лба извивающейся жертвы. В тот же миг светловолосая девушка исчезла. Вместо нее в смертоносных объятиях Безликого корчился лысый парень с волдырями ожогов на лице. Второй. Обожженный. Незначительный.

Рев обманутого Безликого сотряс стены. Пролетев по коридору, этот рев догнал убегающую Свету, придав ей скорости. Больше не было смысла таиться. Девушка сорвала наклейку со лба, вернув собственный облик.