Рассвет на чужой планете

— Капитан, — человек глядел пристально и так пронзительно, что на какой-то миг Сомба ощутил себя маленьким мальчиком под взором строгого дядюшки. — У вас все будет хорошо.

— А у вас? — досадливо огрызнулся тот. Он сделал для этого человека так много! Практически снял обвинения, максимально замял дело об убийстве заложника… Предоставил ему каюту, дал право доступа в рубку управления, сравнял в правах с остальным экипажем. А он? Как он смеет смотреть так тяжело и пронзительно, как будто догадывается о тайной мечте Сомбы!

— У меня… у меня многое будет зависеть от того, в чьи руки попадет послание, — не стал кривить душой Минк.

— Как и у меня, — выдавил Сомба. — Мой отчет о провале экспедиции…кое-кому кое-что явно не понравится…

— Что именно?

— Например, вы, земляне. Эта авария… Найдутся те, кто не поверит в случайность. Такту-101… он такой не один. В правительстве есть много таких, кто заподозрит меня в особой симпатии к представителю враждебного народа. Меня могут отстранить от полетов…

Минк подавился воздухом. Выходит, они с веганцем два сапога — пара? Или, вернее, одного поля ягоды?

— Во всяком случае, на Розовую Красавицу мне уже не переселиться. И вообще, покинуть планету смогут только мои внуки… А я даже детей пока еще не завел!

«Я тоже», — хотел сказать Минк, но промолчал и только тихо покивал головой.

Они оба уставились на экран, на котором уже раскинулся во всю ширь пустой мертвый космос. Бархатная, тяжелая чернота вакуума лишь кое-где подсвечивалась крохотными огоньками далеких звезд. Где-то вокруг некоторых вращались планеты — один, две, три или несколько. Среди них наверняка есть и подходящие для жизни. Наверняка… Но почему же нужна та, недоступная, уходящая сейчас назад? Почему вообще мы делаем свой выбор? Как понять этот странный механизм любви? Можно ли его понять вообще? И надо ли понимать…

На третий день полета жизнь вошла в привычную рутинную колею. «Шхех» летел, четко следуя проложенному курсу. Никаких эксцессов на борту не случалось. Нет, веганцы и люди не стали друг к другу ближе, но, по крайней мере, не возникало споров, ссор, тем более, драк. «Гости издалека» предпочитали держаться вместе, особняком, сходясь с «хозяевами» только во время приема пищи или по решению рабочих вопросов. Сомба-99 был вполне этим доволен. Несмотря ни на что, он все-таки не доверял Минку. Слишком тот был спокоен. Как будто для него уже все было кончено.

Валентина тоже это чувствовала. Бывший штурман «Агути», ныне переквалифицировавшийся в пилота, буквально дневал и ночевал на рабочем месте, заходя к себе только чтобы поспать. Ему выделили подвесную койку в одной из технических кают — вернее, механик Джанго согласился уступить ему свою на время. И там он действительно только спал.

Девушка трое суток караулила мужчину, подсматривая и выслеживая, и добилась своего на четвертые сутки полета.

Она столкнулась с Минком, когда тот, потирая лицо, выходил из «спального бокса», собираясь наведаться в кают-компанию за пайком и снова приступить к работе.

— Э-э… Минк?

— Что вам угодно?

Слова были произнесены усталым равнодушным тоном. Взгляд оставался холодным и каким-то сквозным. Он смотрел и не видел. Почти не видел — вздрогнул и сфокусировал взор на девушке, когда та схватила его за запястье:

— Что происходит?

— Все в порядке. Насколько я знаю, на борту за последние десять часов не произошло никаких эксцессов. Я бы знал, — он усмехнулся, но усмешка увяла, когда ногти Валентины впились ему в руку со всей силой.

— Плевать на корабль, — девушка даже приподнялась на цыпочки. — Что происходит с вами, штурман Минк? Вы в порядке, Стив?

Кроме матери, двух-трех близких друзей и Рози никто не называл его Стивом.

— Да, — он стиснул зубы, цедя слова сквозь них, — я в полном порядке.

— Врете! — зашипела Валентина. — У вас такой вид, как будто вы уже умерли, но почему-то этого не заметили!

— Вы себе противоречите. Как можно умереть и…

— Как? Так, как вы! Что вы задумали? Вы… хотите взорвать корабль? С ними всеми на борту? Усыпить бдительность и направить на ближайшую звезду, отключив предварительно автоматику? И вас останавливает только то, что поблизости нет подходящей звезды? Но вы уже составили программу и нам осталось… сколько? День? Два? Или несколько часов?

Минк так быстро перехватил руку Валентины и в свой черед сдавил ее запястье, что девушка задохнулась от боли.

— Да ты в своем уме, мелкая? — прошипел он, наклоняясь к ее лицу. — Чтобы я… после всего… рисковал… вами?

— Собой вы готовы рискнуть, — несмотря на то, что мужчина давил на болевую точку и от этой боли у нее подгибались колени, а в глазах темнело, Валентина держалась. Во всяком случае, очень старалась.

— Я — другое дело. Я человек конченный. А вот вы…

— И вы поэтому хотите… покончить с собой? Не надо! — свободной рукой она вцепилась в его комбинезон. Веганский комбинезон, подшитый и подвернутый так, чтобы прийтись по фигуре низкорослого человека. Сама она была в собственном, отмытом и починенном.

— А разве это кого-то волнует?

— Меня! — выпалила Валентина. — Это волнует меня!