Рассвет пламенеет

Войска Клейста двигались на юго-восток основной массой танков, мотопехоты, гаубичных и минометных подразделений. Фронт расширился до безводной и безлюдной песчаной полупустыни на северо-востоке. Но центр главного удара фашистских соединений оставался вблизи грейдера и грунтовых наезженных дорог, параллельных железнодорожной магистрали и Тереку.

В холмистой, выжженной солнцем степи развернулись ожесточенные бои.

За один день батальон Симонова отбил три танковые атаки. И как только все попытки гитлеровцев прорвать гвардейскую оборону танками потерпели неудачу, они открыли пулеметный и автоматный огонь. Затем над степью появились «Юнкерсы». Шли они звеньями, внезапно возникая из-за «Невольки». Зенитки встречали их шквалом огня.

Выглядывая из окопа, Петелин сказал:

— Над передним краем пикировать не будут, товарищ гвардии майор. Побоятся как бы не накрыть своих. А тылам зададут жару.

Симонов увидел, как с головы лейтенанта рвануло пилотку. Петелин, оглянувшись, настороженно приподнялся. Вторая пуля вырвала клок рукава. Симонов схватил лейтенанта за шиворот и потянул к себе.

— Что вы дурака валяете! — зло закричал он.

Внезапно за спиной послышался шорох. Симонов обернулся и увидел незнакомого лейтенанта, подползавшего к окопу с тыловой стороны.

— Вы что?.. Зачем вы здесь? — сгоряча спросил Симонов.

— Товарищ гвардии майор…

— Давайте в окоп! Оборвал его Симонов.

Не обращая внимания на незнакомца, тыча пальцем в дыру на пилотке, Петелин посмеивался:

— Ловко всадили, насквозь!

— А рукав разорвало, вы что, не видите?!

— Помпохоз Дубинин даст новую гимнастерку.

— Вам придется часто менять обмундирование, Петелин, если будете так глупо вести себя, сказал Симонов, затем повернулся к незнакомому лейтенанту: — Зачем вы сюда?

— Товарищ гвардии майор, лейтенант Игнатьев прибыл в ваше распоряжение.

— Кто вас послал?

— Я командир противотанковой батареи, приданной вашему батальону.

— Это другое дело, — улыбаясь, сказал Симонов. — Что же у вас за батарея?

— Из двух пушек.

Симонов махнул рукой в сторону противника:

— Сегодня три танковые атаки отбили. Опоздали вы немного.

— Как приказали, так и прибыл, товарищ гвардии майор, — пожав плечами, смущенно сказал Игнатьев.

— Ну, ничего, хватит еще работы, будет она…

Пригибаясь, Петелин проговорил:

— Все-таки на нас пикирует!

От взрывов авиабомб все окуталось дымом и пылью, воздух над окопом наполнился скрежетом.

На Игнатьева пахнуло жаром близкого пламени. Он зажал лицо ладонями, стараясь защитить глаза. Ему казалось — вот сейчас он лишится чувств. Опомнился он только тогда, когда грохот стало относить в сторону. Первый, кого увидел Игнатьев, был телефонист. Он сидел на корточках и торопливо разгребал руками землю.

— Вызовите штаб батальона, — громко говорил Симонов, вытирая с лица пыль. — Ну, быстрей же!

— Телефон пропал! — прохрипел телефонист, удивленно и испуганно озираясь кругом. — Вот здесь он стоял — и словно ветром сдуло. Никак не могу догадаться, куда это выбросило его?

Отплевываясь землей, Петелин проговорил с огорчением:

— Сволочи, разворотили окоп, испортили мне командный пункт.

Симонов написал записку и отдал телефонисту.

— Выползайте отсюда. Идите к моему помощнику Дубинину. Пусть он дает новый телефонный аппарат. Да быстро чтоб мне! Рота без связи осталась. — Когда телефонист исчез, Симонов обратился к Игнатьеву. — Ну, как, понравилось у нас?

Взглянув на бледное, перепуганное лицо артиллериста, Петелин расхохотался. Этот смех точно стегнул Игнатьева. Но он, с трудом вдыхая наполненный смрадом воздух, вместо ответа только неопределенно покачал головой.

— Выходите отсюда, — приказал ему Симонов. — Выходите, вам здесь нечего делать.

— Слушаюсь, — наконец откликнулся Игнатьев. — Какие будут указания?

— Подтяните свои пушки поближе и поставьте батарею за холмиком, между второй и третьей ротами. Конечно, позади у них. Ползите!

— Есть…

Лейтенант уже начал было спускаться в зиявшую воронку, появившуюся во время налета у края окопа, но Симонов неожиданно остановил его:

— Послушайте, лейтенант, вы не очень жмурьтесь, когда будут рваться бомбы или снаряды, — без признака иронии посоветовал он. — А то как же вы будете по танкам стрелять с закрытыми глазами?

Игнатьев вспыхнул, задетый:

— Разрешите выполнять приказание?

— Выполняйте, да не забудьте моего совета. Запомните: смелые люди реже погибают, чем трусливые.

— Есть, не забуду! — неожиданно повеселев, отчеканил Игнатьев.

Петелин заметил негромко:

— Пороху еще не нюхал.

— Нанюхается, времени у него для этого хватит.

— Но-овичок, по нему видно. Овчинка ему кажется побольше неба!

— Новичку все кажется тем, чем оно есть, — возразил майор. — Не рисуется, не умеет скрыть своего страха, вот и зажмуривает глаза. Пообвыкнет, трусом вы его не считайте.

Вблизи воронок свистели и зарывались в землю пули. Нудно воя, рассекая воздух, позади падали мины. Симонов и Петелин долго молчали.

— Скоро в атаку идти, — наконец заговорил Симонов, — а телефониста у нас все нет!

— Бежит! — вскрикнул Петелин.