Рассвет Полночи. Херсонида

162 Херсонида В белейшем марморе паросском 660 Сумрачно морщили чело; Но их красавицы любезны, Лспазии и нежны Сафы, Миртисы иль живые Фрины Еще дышали страстью в камне, Еще повелевали ими. Восточной Таврии страной Воспорски греки обладали; Пантикапеум, иль Воспор1, Их главный был цветущий град. 670 Но дики скифы, обладая Страною внутренней ея, Нашествием опустошали Селенья греков знамениты. - Воспорцы помощи искали В царе Понтийском, Митридате. Сей славный сопротивник римлян, Не редкий бич царей вселенной, Все скифски полчища изгнав, Воспорско царство основал. - Места, где царствовали жены, Где девы побеждали сильных И дерзостных богатырей, И седоглавого Кавказа Высоки снежные хребты, Отколе Фазис2 и Гипанис3 В валах ревут и в Понт падут, И часть восточна Херсониса 680 1 Ныне Керчь. Bosporos et Tanais Superant, Scythicaeque paludes, Vixique satis noti nomina pauca loci. - Ovid. 2 Ныне Фас-реон. 3 Ныне Кубань; так же, как и Буг, назывался прежде Гипанисом.

Песнь пятая 163 Вмещались в царстве Митридата. Но несмотря на цвет времен, Воспорцов зависть ополчила Кровавы руки на соседов, Переселенцов милезийских. Сарматы, готы и аланы, Одни последуя другим, Местами сими обладали; Потом владетели Фракийски, Самодержавцы Византийски, Отъявши силой власть у них, Присвоили к себе всю область; Но гунны, венгры и козары, И половцы в толпах несметных Срывали часто те плоды, Что византийцам созревали. Уже четвертый век проходит, Как Генуя цветуща в силе Лишилась пристаней Понтийских. В столетии дванадесятом Она, пучиной овладев И всеми пристанями Понта, Свои селенья утвердя По Херсонисским берегам И знатну основав торговлю По всем брегам восточным Понта, Высоки стены созидала На обладаемых пределах. - Там сильная рука искусства Взносила также в твердь столпы В подпору тех обширных сводов, Под коими тогда решились Дела восточныя торговли. Там пышны стены и помосты, 6* 710 720

164 Херсонида Воздвигнуты из сосн приморских, Подобных кедрам благовонным, Иль из орешников слоистых, Гордилися резьбой узорной; Там мармор чистый флорентийский Под тонкой ловкостью резца Преобращался в нежно тело И начинал почти дышать Во образе Энеев, Нум Иль Фиекс, дожей Генуезских. Чрез долгий век брега сии Цвели богатством, тишиной И славой над водой гремели, Как вдруг то из степей Гобейских, То из расселин гор Кавказских Суровые потомки скифов, Монголы в виде жадных пругов1 Между Сивашем и Эвксином При звуке бубнов и щитов Столпились, - взвили пыль, - подъялись И дале в поле полетели. - Уже в пустынях Меотийских Давно колеса медны Марса Ревели меж седой ковылью; Давно коней бурливых ржанье И топот ропотный копыт В утесах звучных отзывался. - Уже давно там бранны трубы Со треском резким раздирали Покровы черны туч густых. - Останки мшисты тамо ставок2, Пруги, или саранча. Птолемей полагал в Азовской степи некие ставки Александра Македонского.

Песнь пятая 165 Что росские орлы нашли Во дни великого Петра, Еще напоминают ясно О страшном том биче востока, Под коим, как под тяжким богом, Кавказский громко лед трещал, И кой, на сих пустых степях Еще храм славы созидая На счет великодушных скифов, Забыл тогда, что он сын грома И внук всемощного Сатурна. - Под шумным треском молний бранных Прияв в объятия свои Фалестру, дышущую страстью1, Царицу мужественных жен, Явил в себе лишь человека, Рожденного Олимпиадой; А зря, что славы тих полет Укором важным скифов мудрых К их лучшей славе остановлен, Явил в себе Филиппа сына И Стагиритова2 питомца. Настал сей год - ужасный год Для островлян, для чад сих камней. - Меж Черным и Гнилым морями Монголы, ворвавшись потопом, Все, что ни встретили в пути, Пожгли, посекли, потребили; Что давный труд и что торговля, И что муз чистый дух и вкус 1 Говорят, что амазонки жили по близости рек Дона и Фермодона. Курций пишет о свидании Фалестры, их царицы, с Александром в гл.5. 2 Так назван Аристотель по месту.

166 Херсонида В градах дотоле оживляли, Все их мечем умерщвлено. - Коликие полки легли В сии несчастны дни в долинах? Коликой кровью обагрились Обороняемы права? - Так лавы пламенный проток, Исторгшись из горы ревущей, Бежит и губит, что ни встретит; Найдет ли зданье заключенно? - Остановляется при нем И обегает вкруг его; Потом, поднявшися на верх, Все связи в пепел превращает И, вторгшись внутрь горящих стен, Пресуществляет в уголь все; Постигнет ли древа высоки? - Он их обтекши преломляет; Иль в долах встретит тяжки камни? - Влечет с собою тяжки камни И в извязь претворяет их Или в кристалл цветов различных, Доколе, не нашед добыч, Погаснет - и на месте станет, И в ярости своей простынет. Но генуэзцы осторожны В те скорбны дни свои селенья Забралом твердым оградили. - Монгалы дики не могли Оплотов их поколебать. Приморски замки укрепленны И пристани, сооруженны Рукою сильной на брегах, Стояли в тишине беспечной; Кафа, столица их торговли,