Рассвет Полночи. Херсонида

Дополнения 371 рифмами. Мне казалось, что тогда будет одно только скорое бряцание без силы и знания точных римских правил; почему я и рассудил, сколь было бы тягостно и вредно вплетаться в сии неразвязные оковы, из коих наконец надлежало бы с отчаянием вырваться! Римляне знали великую тонкость в стихотворческой музыке; напротив того, ныне мы, так мелко судя о сем искусстве, находим в своих руках токмо недостроенную римскую лиру, или арфу. Читая в праотце велеречия и парнасского стройногласия, Омире, а особливо там, где он в подлиннике изображает морскую бурю, раздирание парусов и сокрушение корабля, также читая и в знаменитейшем князе златословия и сладкопения, Виргинии, полустишие: - Vorat aequore vortex; или в Горации сии плясовые стопы: ter pede terra, я тотчас чувствую чистое и свободное течение гласной буквы или короткой стопы, пред гласной же или одной согласной, либо долгой стопы, и вопреки тому; а наипаче тайную гармонию в благоразумном подборе буквенных звуков, чему конечно научает едино знание механизма языка. Словом: - чрез самое произношение ощущаю действительно, каким образом шумит буря, крутится водоворот и корабль поглощается. Отец российского стопотворения, просвещенный Ломоносов, в том показал самый лучший и поучительнейший опыт чрез стопы: - Только мутился песок, лишь белая пена кипела; но сия образцовая легкость, согласие и чистота меры осталась, кажется, без всякого примечания и едва ли принята точно в примере чистых дактилей? Мне скажут, для чего я после такого рассуждения не избрал лучше прозу? - не спорю, что это было бы лучше. Но всегда ли парение парнасское в прозе терпимо, без коего я не мог обойтися здесь? менее ли также и в прозе нужна гармония, как и в стихах? Кому не известна Геснерова проза в прекрасных идиллиях или Фенелонова во французском Телемаке? Кто не почувствует превосходство ее в сравнении даже лучших стихов? - Да не помыслит кто, что я дерзаю сим образом отвращать сотрудников от Парнасских их нарядов!

372 Дополнения Я единственно рассуждаю, что, избрав род четверостопных белых стихов и несколько в том подражая Тассу, писавшему Освобожденный свой Иерусалим четверостопными же, но с рифмами, стихами, имел то намерение, дабы себя облегчить от наемных уз и лучше дать ощутить меру сего, так сказать, почти прозаического стопостремления. На сем-то основании построенное мною сие небольшое здание посвящаю Вашему Высокопревосходительству. Я ведаю, что вкус и разборчивость просвещенной души Вашей ничего такого не ищет в сей (простите мне сие выражение) готической штукатурке, в чем другие льстятся найти славу пиитического ремесла. Следственно, я уже и спокоен, когда сие безмолвие рифм не огорчит Вашего слуха и не заставит сожалеть о них. Равным образом Вам не противны будут здесь некоторые вновь составленные слова. Вы сами уверены, что, многим вещам если не дать нового и особого имени, то невозможно их и различить с другими в свете вещами; - а притом обыкновенные слабые и ветхие имена, кажется, не придали бы слову той силы и крепости, каковую свежие и с патриотическим старанием изобретенные имена. По равномерной причине я часто выводил отметки как ради известной точности и объяснения вещи, так и для избежания труда в продолжительных проверках, каковых бы требовали некоторые не весьма знакомые, там встречающиеся, собственные и существительные именования. Гораций без сей полезной и необходимой отваги, с какою он созидал новые определительные названия вещам, всегда бы находил бедность в своем языке. Сие, по моему мнению, одолжение языку гораздо простительнее, нежели ввод чужестранных слов без нужды, как то: рельеф, барельеф, мораль, натура и весьма многие тому подобные. Вам известно, с каким негодованием просвещеннейшие из англичан смотрят на то, если иностранные слова празднуют у них в чужом покрое; они тотчас их перерождают в собственные, хотя и весь их язык, правду сказать, почти заемной. Но мы, напротив того, в сем случае не жалеем еще