Рассвет Полночи. Херсонида

382 Дополнения ем. 239-240 «уже давно я дал обет1 Тебе поведать в некий час, Где было утро дней моих И как висящу надо мной Я встречу смертну нощь мою? - А ты, - я знаю, - лучше хощешь Теперь уведать жизнь мою». «Шериф почтенный! - рек Мурза, - Пусть смертна мысль других тревожит Среди очарований жизни! - А мне - она не так страшна. Тобой, - тобой я научен Из мыслей не терять ее. - Но ты с тех пор, как вел меня От сйх пределов в Меккский храм, Досель отсрочивал поведать Историю своих дней мирных». «Тебе известно, - отвечал Шериф с глубоким воздыханьем, - Что я в Натолии любезной Начальное приял дыханье. - Там свежу юности слезу Среди пелен я испустил. - Вот! - где моих дней утро было! Светильник благости Аллы В сем утре так сиял на мне, Как нынешний востока луч. Достигши точки полудневной, Как под отеческим призором Искусствам бранным научался, В меридиане дней моих 1 Ср.: Херсонида, песнь /V, ст. 609-840.

Дополнения 383 Избрал себе я Марса богом Во славу веры и Пророка; Но ныне пламень сей погас. - Всему есть собственное время. - Свет опытов открыл мне взор. - Я посвятил себя Алле. - Великий Муфтий, - райский вождь, По мудрости - избрал меня Наставником брегов Эвксинских. - Я стар; - лишась давно супруги, Пишась любви залогов верных, Оставлен лучшими друзьями, Что должен делать я иное? - Я поспешал в сии места, Которы праотцы премудры Стопами древле освящали; Спешил повергнуть там печали, Какими страждет грудь моя; Потом - отсель отыти с миром; - Но вдруг пророка тень во сне В едину нощь вещала мне: - Шериф\ твой праотец услышал Твою усердную мольбу; Еще светило отступило Назад на двадесят степеней, Еще Алла к твоей дней мере Приумножает двадцать лет. - Гряди! - и обозри всех верных На стропотных брегах Эвксина И средь Таврических вершин! Тут, в изумленьи воспрянув, Я пред Аллой поверг чело. - Тогда мне осьмьдесять лет было; Но с приобщением других, Познав в стопах я новы силы,

384 Дополнения Спешил святой налог исполнить. - Я шел по берегам Эвксина И нес с собой Пророка глас До бурных Меотийских вод, Где Джамбулукски, Эдшикулъски, И Эдизански, Аккерменски Станицы процвели во славе, И наконец, - прешед Кавказ И шую Миуса страну, Где многозлачная пустыня Покрыта снежною ковы лью, Что стеблем зыблет, помавая Всегда вершинки седоперы, И домы тысяч птиц хранит, Пришел с пророческим уставом В сей знаменитый Херсонис. - Тут я познал глубоку древность Сего камнистого предела, Учился нравам и умам, Сердца к пророку привлекал В угодность призраку его. - Но все его предлоги сильны Имели слабой здесь успех: Я тысячу нашел в пути Сильнейших бедствий и прещений. - Потом тебя узрев, - Мурза, Услышал я с восторгом духа, Что ты меня избрал в отца. - Се холм еленей! - здесь, Мурза, Я в первой раз тебя узрел. - Ты одолел себя - и, брак Отсрочив, убедил меня, Чтоб Магометовы останки Вторично посетить в Медине. - Се! - наконец мы паки здесь! - Но я третичный путь возьму

Дополнения 385 И там близ Праотца умру. - Увы! - последний жизни год!» «Премудрый старец! - рек Мурза (Мурза сам в мудрости наставлен), - Да будет благ святый твой путь! Да будет спутником тебе Хранитель Ангел, - Страж небесный, И оградит тебя от стрел, Летящих в тьме и сени смертной! - Когда достигнешь в третий раз Священныя сея Медины, Дерзну ли заклинать еще Тебя я именем Пророка, Чтоб тамо ты принес мольбу, Да буду здрав душей и телом, Да нивы каждой год мои Произведут сторичный плод, И зрелый виноград прольет Багровы токи пенных соков? - Но ты, - Шериф\ не возбрани Младому юноше спросить: Когда Алла велел тебе Идти в сей славный Херсонис, Почто ты не избрал других Путей кратчайших для сего? - Я зрел на чертежах вселенной Ближайший путь сюда чрез море. - Не страшно ли для дряхлых дней Прейти камнистые хребты, Прейти Донские берега, Где некогда Орфей печальный, Что прежде из грубейших скал Извлечь умел потоки слез, Сам по глухим вопил пустыням, Оплакивая невозвратну 13. Бобров Семен, т. 2

386 Дополнения Потерю милой Эвридикщ Подобно нежной филомеле, Лишенной бедного птенца? - Не страшно ль проходить то место, Где ратоборцы полуночны Столь часто шумны движут стопы По пламенным стезям Алкида, Который некогда исторг Злосчастна узника из цепи, Привязанна к горе Зевесом, Где Прометей уже не моет Слезой Кавказского хребта; - Уже умолк стенанья глас, Который меж пустых утесов Столь часто, - столько долго выл». - «Сын мира! - старец отвечал, - Что быть спасительнее может В юдоли мрачной жизни сей, Как, преломленные лучи Собрав из посторонних светов И в точку их соединя, Чистейший свет из них устроить, Потом - к себе его присвоить, Да светит в нравственном он мире. Но собирать их - лучше там, Где нет обманчивых паров Или огней гнилых и ложных. - Ах! мой Мурза! - как нужны знанья, Которы странник почерпает Из разных душ иноплеменных? - Конечно, - должно быть пчелой И брать сок чистый из всего. Что дальности? - они лишь страшны Для нежных сибарита стоп. - Мы все пришельцы - ты - и я;