Рассвет полночи ТОМ 1 Херсонида

Часть вторая 241 Сверкнули, - помнишь ли, когда? - Зелены братья всколебались; Раздался вой меж их тотчас; Тогда, из их сердец гонимы, Как вихри, существа их шли И были за власа влачимы Сперва на брег, - потом в струи; Лишь счастье то, что все в то время С водными дщерьми посестрясъ Составили едино племя, А их тела, в зыбях носясь, Прияли оборот другой, Но столь же милый и живой; Живой! - но ах! - теперь тускнеют? К чему ж толь страшный вид на них? Все наши нимфы не умеют Смыть смерть и гробны пятна их. Ульмея\ коль теперь сменяют На пепельный янтарный цвет, Лилейный в враний претворяют, То пусть и дух иной живет! Пусть довершат! - Пусть все утехи Плачевный понесут урон! Пусть в вздохи превратятся смехи, Улыбка в плач, а песни в стон! Скажи сие подругам верным! Уверь, что черные суда Идут на вкус пучинам черным! Вран врану милый друг всегда. - Вот горьких слез моих причина! Помысли! - льзя ль не плакать мне? Была приятная година; Тогда мы зрели властелина; А ныне - черны веют дни! Нет ведра, - бури лишь одни.

242 Рассвет полночи В сию самую минуту показывается вдали седовласый старец, выходящий из-под волн и отпрыскивающий от себя водную росу; он едет на дельфинах и подплывает к самому берегу. Бугея продолжает. Но кто в лазоревом хитоне Сюда спешит поверх зыбей? Под ним крутится бездна в стоне; Над ним вертится вихрь ярчей; Скажи, Улъмея, кто? Бугея Нерей; Коль я не ошибаюсь, - сей Эгейской древний житель бездны, Седый пророк. Нерей Мир вам, любезны! - Да будет радость в сих странах! Бугея Какая радость здесь? - нет силы, Посол морей, вещать мне! - ах! Когда б ты знал наш рок унылый! Нерей Я зрел в полуденных водах Бегущи здешние кормилы; В них каждый Исполин стокрылый Гремел в торжественном огне;

Часть вторая 243 Что ж вы тоскуете одне? - Ты - и твоя в слезах подруга! - Бугея! ах! - откройся мне! Ты зришь во мне пророка, - друга. Бугея Почтенный меж богов пророк! Я не напрасно проливаю В сем грустном месте слез поток; Сам видишь, в чем я унываю: Ты видишь образ здесь гробниц, Не прежний громких вид бойниц. Нерей Я вижу сам суда здесь черны; Их ветрила не ино что, Как вретища какие смертны. Бугея И так винишь ли плач за то, Что мрак в волнах сих ощущаю, Что смерть вождя воспоминаю? - Ах! - прежней славы нет в судах! - Я часто от сестер из круга Хожу здесь плакать на брегах; И ни одна со мной подруга Моей печали не делит; Лишь жду одна здесь со слезами, Не пременится флота вид, Дабы сестрам моим печальным О сей премене предъявить И чтобы токам сим кристальным Приятный путь возобновить. - Увы! - того не обретаю! -

244 Рассвет полночи Все носит здесь ужасный вид. - Вещай же, чем отныне чаю Отца и сетр увеселить? - Увы, пророк! - всегда ль яснеет Лице лазоревых небес? - Приходит ветр, и свирепеет, И воздух помрачает здесь. Нерей Но знай, что не всегда темнеет Лице лазоревых небес; Приидет час, - и прояснеет; И рассмеется брег и лес. - Как? - разве солнце отречется Свет тихий паки возвратить! И разве север век мятется! Нет, дщерь моя! - забудь то мнить И верь, что ты увидишь снова Драгого в миртовом венце; Обнимешь... более ни слова; Ты рай найдешь в его лице. - Полярный Белый бог возлюбит Блестящий радостью венец; Он сильный свет свой усугубит, Чтоб мрак сей восприял конец; Полубогам он не желает Глубить в реку сей лес гробов; Трофеи светлы назначает, Чтобы носились средь валов. Не сетуй, дщерь моя любезна! Не сетуй! - минет доля слезна!.. При сих словах Нерей укрывается от глаз; дельфины приемлют его на себя и удаляют в Эгейское море, дабы возвестить о том в Средиземных водах северным пришельцам.

Часть вторая 245 Улъмея Отри, сестра, потоки слезны! Льсти нет в Нерее, - он пророк; Теперь все слезы бесполезны. - 360 Ужли же своенравный рок Торжествовать не перестанет? Ужли Нереев глас обманет? Ужли сей мрачный флота вид На вечну горесть превратит Веселье прежних дней прекрасных И рай наш в тартар зол ужасный? - С полночи выдет иногда Вновь перекатная звезда... Пойдем к сестрам и, сколько хочем, Меж тем попляшем, похохочем? 82-96. КЕНОТАФИЧЕСКИЕ ПАМЯТНИКИ ПОДВИГОПОЛОЖНИКАМ 1. НИЗЛОЖЕННОМУ ПЕТРОМ ВЕЛИКИМ СЕВЕРНОМУ АЛЕКСАНДРУ Здесь - новый ужас мира спит; Возглавьем Курция имеет1. Как? - ныне Марсов сын молчит, Сей полубог во прахе тлеет, Что, быв под громом весел, резв, Топтал Цереру с Вакхом в поле, Чтоб сына Зевсова быть боле!2 - 1 Карл XII, не выпуская из рук, читал для лучшего себе примера любимую им Курциеву Историю жизни Александра Македонского. 2 Александр Македонский был сын Филиппов, но называть себя велел сыном Юпитера, как известно.