Рассвет после ночи

Своих старых друзей — чилийских певцов и музыкантов встречали Лулу и Алексис, который уже поправился после автокатастрофы и даже успел организовать клуб политической песни. Кто точно приедет в Афины, они не знали, но надеялись, что среди гостей непременно будут чилийцы, с которыми подружились в дни памятного турне. Первой на трапе самолета показалась молодая чилийка в черном пончо и с гитарой. Лусия! Жена и единомышленник певца-гитариста Луиса. Молодые супруги не только имели похожие имена, но и внешне очень были похожи друг на друга. Тогда, в Сантьяго, Лусия не выступала на сцене — ждала ребенка. За Лусию, за маленького Луиса — он был уверен, что у него будет сын — пел и играл на гитаре очень темпераментный и разговорчивый Луис-старший. Он погиб, став первой жертвой в цепи кровавых преступлений военной хунты, — исполнитель политических песен Луис Хуанито. Теперь песни чилийского героя по всему миру разносит Лусия. А сын Лусии и Луиса — маленький Луис, родившийся после гибели отца, терпеливо ждет свою мать, но не в Сантьяго, а в маленькой горной деревушке, куда каратели-фашисты редко наведываются.

Лусия узнала знакомых греков и поспешила к ним. Она случайно задела струны, и гитара, знаменитая гитара Луиса, зазвенела, словно раздался голос ее хозяина, голос живого певца… А когда в доме греческих друзей чилийская гостья пела, аккомпанируя себе на гитаре, все заметили небольшую дырочку на гитаре.

— Фашистская пуля, — коротко объяснила Лусия и нежно провела рукой по гитаре, потом тихо продолжила: — Одна пуля попала в Луиса, вторая…

Видно было, что слезы душили ее, не давали говорить. Но Лусия не заплакала. Маленькая и хрупкая, с черными горящими как угольки глазами чилийка неожиданно сильно ударила по струнам и громко запела:

Привидениями возникли из ночи
волки с паучьей свастикой,
раскопанной в земле,
где давно похоронены вожаки черной стаи.
И сгините в ночи,
волки с паучьей свастикой,
в землю вкопают чилийскую,
проклятую черную стаю!

В наступившей тишине Лусия рассказала о том, как родилась и была убита эта песня:

— Он сочинил песню протеста в первые минуты, когда во дворце «Ла Монеда» был убит «красный президент» и хунта захватила власть. Луис вышел на улицу и пел ее перед вооруженными фашистами. Его отгоняли прикладами, грозились расстрелять, но он пел, пел, повторяя, что вкопают в чилийскую землю проклятую черную стаю. Солдаты сбили его с ног, топтали сапогами, но он не выпускал из рук гитару, прикрывал ее, как своего ребенка. Потом Луис добрался до президентского дворца и там пел о привидениях с паучьей свастикой. Офицер взмахнул рукой, и кто-то выстрелил. В гитару. Луис еще крепче прижал к себе раненую гитару и стал подходить к офицеру, который еще раз взмахнул рукой. Второй выстрел был для певца. Он долга лежал с гитарой на мостовой, пока двое его друзей-храбрецов не положили тело в машину и увезли. Оборвалась жизнь, как обрывается струна. Но жива его песня. Она стала нашей, амигос. Греки уже победили ночь. Нам еще предстоит долгая и тяжелая борьба.

— У нас они назывались «черными полковниками», — сказала Лулу. — Но это та же волчья стая. Теперь они за решеткой;

Можно было бы на них посмотреть? — спросила Лусия.

Все повернулись к Никосу. После прихода чилийской гостьи он больше молчал, внимательно слушал рассказ о трагической гибели своего товарища по борьбе с фашизмом. Никос встал и подошел к роялю. После первых аккордов к роялю подошла и гостья с гитарой наготове… И вновь зазвучала песня погибшего молодого чилийца. Сначала в исполнении Никоса и Лусии, потом к ним присоединилась Лулу. И вскоре пели все. А потом Никос сказал:

— Лусия, вы побываете на процессе, где судят греческий фашизм. Верю, что вы пригласите нас в Сантьяго, когда будут судить чилийский фашизм.

Утром следующего дня Лулу вместе с чилийской подругой поднялась на Акропольскую скалу. У развалин Парфенона они встретили группу молодых людей в национальных пончо и с гитарами. Многие чилийцы узнали греческую певицу, попросили ее спеть песни, которые родились после падения хунты.

— Но сначала споем песню моего друга Луиса, — сказала Лулу.

На краю высокой скалы, у подножия которой с античных времен поднимался каменный античный театр, чилийцы и гречанка пели песню погибшего героя. Вокруг них собралась большая толпа. Когда Лулу стала петь греческие песни, многие в толпе подхватили. Потом опять пели чилийцы. Получился настоящий концерт.

— Где судят вашу хунту? — вдруг спросила Лусия, разглядывая в бинокль Афины.

Лулу показала на большое белое здание.

— Когда мы там будем? — опять спросила гостья.

Лулу сказала, что Никос хлопочет об этом.