Рассвет после ночи

Об этом и говорили гости в день ее рождения. Говорили греки, которые с особенным почтением относятся к своей соотечественнице, Высоко ценят ее деятельность во имя свободной Эллады. Говорил Джекобс, до слез растроганный ее страстными выступлениями в лондонском Гайд-парке. Говорили французы — очевидцы ее популярности на берегах Сены. Говорила Акифа, которая не только пошла по пути певицы, но и научилась у нее гражданскому служению своему народу. Говорили молодые русские, передающие из уст в уста легенду о дочери греческого маэстро — создателя знаменитого цикла «Прометей»…

И как бы в подтверждение известности греческой певицы поздно вечером в особняк приехали еще человек двадцать. Многих из гостей Елена не знала, но все они знали ее. Это были греческие студенты и эмигранты, французские коммунисты и артисты, просто соседи по улице и друзья Пьера по Сопротивлению, старые знакомые Дени Ланжевена…

Елена была безмерно счастлива. Она только просила гостей уже ничего не говорить о ней, потому что слишком поздно начала делать что-то полезное для Греции. Тогда все согласились и решили просто веселиться, петь, да еще в доме, где хозяйкой является сама муза. Джекобс предложил объявить конкурс на лучшую песню. Приз не за исполнение, а за песню. И когда собралось жюри во главе с Еленой, то Джекобс торжественно вручил приз — портрет виновницы торжества с ее посвящением — очаровательной Лулу.

Гости разошлись под утро. В особняке остались только Лулу, Акифа и Джекобс. Они договорились, что днем поедут в «Русский дом», а вечером будут присутствовать на первом концерте греческого ансамбля.

Елена не успела заснуть, как в дверь ее комнаты постучали, потом вбежала Лулу.

— Что случилось? — встревожилась Елена.

Лулу смотрела какими-то остекленевшими глазами и не отвечала.

— Что, что случилось? Ну, Лулу, что с тобой? — бросилась к ней Елена.

Словно выйдя из забытья, Лулу тихо произнесла:

— Переворот. Военный переворот. Всех арестовывают…

— Где? У нас? Откуда ты знаешь?

— Радио. Я всегда слушаю радио… по ночам. Чтобы успокоить сердце. В последнее время у нас очень тревожно. И вот… Боже мой!

Лулу разрыдалась.

— Ну, а Никос, Никос? — спросила Елена, ошеломленная страшной вестью.

— Арестовали. Одним из первых…

Елена стала нервно крутить колесико радиоприемника. На разных языках встречали дикторы утро нового дня. Все они подтвердили то, что сказала Лулу: на рассвете в Греции произошел военный переворот. В Афинах, Пирее, Салониках и других городах начались повальные аресты греческих патриотов.

Елена поспешила в греческое посольство, где узнала все подробности военного переворота, имена заговорщиков, среди которых был Ясон Пацакис. Грозные тучи опять заволокли небо Эллады. Еще одна черная весна пришла на греческую землю.

Потрясенная случившимся, Лулу не хотела выступать вечером на концерте, но Елена уговорила Лулу петь именно сегодня, чтобы выразить свой гнев против нового разгула греческой реакции и американской военщины. Лулу согласилась.

До начала концерта на сцену вышла группа греческих эмигрантов-демократов. Зал встретил их стоя. Слово было предоставлено Елене Киприанис. Зал рукоплескал, скандировал имя греческой певицы. С трудом сдерживая волнение, Елена начала говорить:

— Сегодня рано утром на греческой земле совершено преступление не только против моего народа, но и против всего человечества. По указке и с ведома Центрального разведывательного управления США в Греции совершен военно-фашистский переворот. Тюрьмы, концлагеря, даже стадион в Афинах переполнены арестованными патриотами, коммунистами, участниками Сопротивления, героями нации. Сегодня мы говорим: мы с вами, наши многострадальные отцы, матери, братья, сестры, дети. Мы слышим гулкое биение ваших сердец, понимаем ваши тревоги, ваше горе. У нас общее горе. Мы уверены, что все честные люди на Земле скажут «нет» заговорщикам и их американским хозяевам. Справедливость, Свобода и Демократия восторжествуют на земле героической Эллады! Скоро наступит день, грядущий день, когда придет наша долгожданная победа. Для этого мы не пожалеем своей жизни. Перед лицом человечества клянемся, клянемся, клянемся! Да здравствует Элефтери Эллада!

В зале творилось что-то невообразимое. Люди кричали, аплодировали, скандировали… А греки на сцене плакали: но это не были слезы отчаяния…

Концерт начался с исполнения гимна Греции. Все встали. Продолжали стоять и тогда, когда на сцену вышла Лулу и сказала, что споет песню Фотоса и Рицоса, которую они написали за несколько дней до ареста и которую не успел спеть Никос Ставридис. В зале воцарилась такая тишина, что казалось, все перестали дышать, боялись шелохнуться… Лулу смотрела большими, немигающими глазами в зал, где люди ждали обещанную песню. Печально и протяжно, как плач греческих женщин, запела Лулу:

Эллада! Эллада! На земле моей
Решетку черную готовят для людей.
Но холодному кандальному лязгу
Набат сердец не заглушить,
не заглушить!