Рассыпается Фейерверк

Возвращаются Жанна и Рауль. Мария забирает Томаса, чтобы почистить перед шоу. От буки пахнет спиртным, но он не пьян. К моему удивлению, так же пахнет и от Жанны. Вот уж странно представлять их сидящими в пивной вдвоем. Я извожусь от любопытства, но мне ни за что не узнать, о чем говорили два молчуна! Нужно было попроситься поехать, хотя города я не слишком-то люблю, даже маленькие. Пойду поплачусь Томасу. Этому флегматику хоть земля тресни, лишь бы только пожрать да поспать всласть давали. Готов поспорить: он не вслушивается в то, что ему говорят, зато никогда не перебивает. Кстати, остальные тоже нет-нет да и исповедуются Томасу. И каждый свято уверен, что столь оригинальная мысль не может прийти в голову кому-то еще.

Итальянец быстро обзаводится поклонниками и поклонницами в любом городе, и этот – не исключение. Флавио продает билеты и, кажется, нас ждет хорошая выручка: белозубая улыбка творит чудеса, а рука на перевязи добавляет к восхищению тонкую нотку сострадания. Люди готовы платить полную цену за вход даже при отсутствии акробатического дуэта, лишь бы кумир улыбнулся еще раз.

Когда мы возвращаемся на баржу, то видим у лазарета Рауля, который хмуро смотрит в мглистую речную даль, подпирая косяк двери. Ярек кивает ему:

– Спасибо. Очнулся?

– Да.

– Не видит?

– Нет.

– Хоть сказал, как его зовут?

Рауль коротко выдыхает и отводит глаза.

– Его зовут Натаниэль.

Судовой доктор явно ждет, пока Рауль уйдет, но тот не двигается с места, задумчиво ероша свои светлые патлы. Мимо гуськом проходят цирковые, в сумраке белое раскрашенное лицо Вольфганга жутковато плывет в воздухе отдельно от тела.

– Можешь идти, – наконец, говорит Ярек.

– Я могу присмотреть за ним и дать тебе выспаться, – неожиданно предлагает бука. Доктор удивленно поднимает брови. – Мне все равно сегодня… не уснуть.

Неловкая попытка скрыть тайну окончательно выставляет ее напоказ: Рауль ранее не отличался излишней заботливостью по отношению к чужакам, да и спит он лучше многих. Горло буки раскаленными путами стягивают взгляды Ярека, Флавио, Карлоса, который неслышно возник на пороге капитанской каюты, и остальных, что слушают разговор чуть поодаль.

– Ладно, – Ярек пожимает плечами. – Тогда я иду спать к тебе. Вода на столе, судок под кроватью, тряпки на полке. Измеряй температуру каждые два часа и записывай в журнал. Если будет стонать или еще что – зови меня сразу.

***

Мы снова в пути, пусть и ненадолго. Чтобы починить “Травиесу” надо перебраться в Ансени. Я спускаюсь по вязкам веревок на внешней стороне борта, свешиваюсь, держась хвостом, черпаю рукой, оставляю за собой кружевной след. Он исчезнет, но река будет помнить меня и мое прикосновение. Она забирала наши слезы, кровь и пот, она будет помнить нас всех.

Ярек говорил, что временная слепота может случиться от сильного удара по голове, и Натаниэль ко всеобщему облегчению прозревает уже к вечеру следующего дня, Панетта счастлива, что первым, что найденыш увидел, был ее ловец снов. (Жозель дала ей самые красивые нитки и пожертвовала одно из маленьких пялец). В Ансени есть больница, но на предложение отвезти его туда наш гость говорит твердое “нет”. Согласись, он прав: бесплатные больницы порой страшнее тюрем. В Ансени настоящая пристань, там много яхт и лодок. Хорошо, что нам не нужно ютиться среди них. Мы швартуемся чуть дальше, за бетонным бугром, где от волн отражается звон стали и клубится дым мастерских.

Рауль пропадает в городе, едва сходни касаются берега, и возвращается глухой ночью, способный лишь худо-бедно переставлять ноги. Дежурит Карлос. На входе придерживает буку за плечо, что-то тихо спрашивает, тот трет лоб, отрицательно качает головой. Я несусь со всех ног, перепрыгивая с крыши загона на крышу каюты, но не успеваю разобрать ни слова! Вот невезение! Может, хоть ты что-нибудь слышал?

Тень Флавио проносится мимо летучей мышью. Рука на перевязи – не помеха для его инкубьей жажды, но медное крылышко на каюте Рауля впервые оказывается намертво заклинено изнутри. Флавио нелепо топчется у двери, потом свешивается с борта, стараясь заглянуть в окно. Стоит он так довольно долго, явно прикидывая, как ловчее добраться по лееру, пока фонарь не начинает двигаться по палубе, в итоге замерев за спиной красавчика. На больное плечо опускается рука Карлоса.

– Флавито, ступай спать. – Итальяшка, слепой в ярком свете, таращится, приоткрыв алый рот. Неужто и вправду верил, что капитан о его похождениях не знает? – Ступай, ступай, caro mio.

День приносит с собой зной и трех серых от въевшейся пыли рабочих. Они обмеряют пробоину (спасибо пьяному богатею на скоростной яхте и тяжелогрузу с камнями). Даже немного грустно: с дырой в боку мы уже сроднились, крен придавал “Травиесе” особый шарм. Жозель болтает с подрядчиком и его помощником о судостроительстве, неожиданно для них обнаруживая глубокие познания в этом вопросе. Мужчины приходят в восторг и зовут ее с собой в бистро. Жозель вежливо отказывается, но по розовеющему лицу видно, как она счастлива.