Растим братьев и сестёр

Сейчас Тате тридцать четыре. Сколько мне, можете не высчитывать. Живет она в другом городе. Видеться нам удается раз в полтора месяца, но тут уж мы оттягиваемся, дня три-четыре к нам не подходи! В остальное время — рука на пульсе, перезваниваемся ежедневно: она мне про детей, про мужа, про работу. Я ей про работу, про мужа, про детей. Порой посплетничаем, похихикаем. Ссоримся? Бывает. За последние пятнадцать лет трижды ссорились. Самый серьезный разлад — два дня не общались, все плакали, сердились друг на друга.

У меня нет друга более близкого и преданного, чем моя сестра. Ей и только ей я доверяю все свои переживания и секреты. Она хоть и моложе меня, но мудрости и уравновешенности ей не занимать. Я многому учусь у нее: спокойствию, выдержке, ровному и объективному отношению к близким, умению прощать обиды, способности не увязать в проблеме: решила задачку — и забудь!

А вот муж ее — беспокойный «ботаник». На вопрос, как его дела, начнет повествование от Адама, чуть что не так— переживает, места себе не находит. Ребенок чихнет — зять мой по потолку бегает, готов вызывать неотложку. Он скрупулезный до занудства, выискивать блох — это по нем. При этому него прекрасное чувство юмора, он добрый, щедрый и надежный как скала. Рассказать о себе? Да Таткин муж — это и есть мужской вариант меня».

Но даже самые светлые, самые сильные и добрые отношения между братьями и сестрами постоянно проходят через горнило мощных противоречивых чувств: безраздельной любви и острой вражды, взаимопомощи и соперничества, восхищения и разочарования.

В этом отношении показателен рассказ Таты, младшей сестры Мары. Воспользуемся возможностью познакомиться с двумя точка-ми зрения, двумя отражениями, преломленными в сознании обеих сестёр.

"Когда я родилась, моей сестре было двенадцать. Я помню, что всё в ней меня восхищало. Одно из самых ранних воспоминаний дет-ства -- мои попытки копировать. Мару во всем: в том, как она ходит, как говорит... Помню, я еще не умела читать, да и не особо

стремилась научиться, —ноя переворачивала страницы, подражая ей, чтобы окружающие думали, будто я люблю читать. Позже я внимательно наблюдала, как она красится, бывала польщена, когда она просила меня повязать ей шарф, застегнуть пуговку или змейку на платье. Я хотела быть нужной, потому что сама нуждалась в ней, но, как мне казалось, сестра во мне не нуждалась. Я боялась за нее. Я воспринимала ее как хрупкого, болезненного, чувствительного человека, и, вставая ночью, проверяла, дышит ли она. Родители заботили меня куда меньше. Я знала, что родители любят меня, но воспринимала это как данность. Я всегда была на стороне сестры. Мне доставляло огромное удовольствие подрывать родительскую коалицию в пользу сестры. Мара была моим идеалом вплоть до моего отрочества.

Когда мне исполнилось 12-13, она, будучи молодой женщиной 24-25 лет, опекала меня. В то время мне казалось, что она не хотела, чтобы я становилась женщиной, видела угрозу в моей свежести и привлекательности. Я же стремилась меряться с ней силами. Внезапно из кумира сестра превратилась в соперницу. Я старалась избавиться от ее влияния, стряхнуть с лица ее мимику, искоренить из речи ее словечки, — словом, стать личностью. В это время у нас с ней было особенно много конфликтов, которые закалили меня, сделали сильной. Чаще всего мы конфликтовали из-за мужчин. Мне нравились все мужчины, к которым была неравнодушна моя сестра. Уже на исходе подросткового возраста я встретила парня, к которому впервые испытала сильное чувство. Он же был первым, который изначально не ухаживал за моей сестрой. Родители были против наших отношений. Сестра одобрила мой выбор.

Мне тридцать четыре. У меня два сына, пяти и шести лет. У них свой язык. Один начинает предложение, второй его заканчивает. Когда они ссорятся, то причина ссоры известна только им. Сегодня мне кажется, что мои отношения с сестрой очень похожи на те, которые сложились у моих мальчиков. Я в ладу с собой. Мне по-прежнему импонирует одобрение моей сестры. В чем-то она преуспела больше меня. В чем-то я опередила ее. Мы прекрасно дополняем друг друга. Мы ценим друг друга. Мы не идеализируем друг друга. И еще: оттого, что в детстве я старалась быть ею, а в отрочестве чувствовала притяжение к мужчинам, с которыми она была близка, — я думаю, что очень хорошо ее понимаю. Я знаю, что сестра оказала на меня огромное влияние (и позитивное, и негативное). Мы можем положиться друг на друга в самых сокровенных вещах. Я бы хотела, чтобы у моих сыновей были такие же отношения, когда они станут взрослыми».

Порой связь между старшими и младшими, очень крепкая в детстве, с возрастом обрывается. Чаще всего такое происходит с разнополыми детьми.