Растлённая

Влада металась по прихожей. Что означал уход Оли? Она их боится или решилась-таки кому-нибудь рассказать? Правда, у Влады не укладывалось в голове, кто мог стать этим человеком, кому Оля решилась бы доверить подобное?

Она не могла находиться одна, зная, что рядом Стас, и потому вернулась в свою спальню. Вошла шумно, не церемонясь с дверью, и это разбудило парня. Он приподнял голову, заморгал, выглядя при этом смешно и нелепо.

- Эта сучка сбежала, - Влада не дала ему времени, прийти в себя после сна.

Стас застонал.

- У тебя голова не болит? - спросил он, потирая лоб.

- Болит. Ты слышал, моя сестренка ушла и даже не предупредила.

Теперь до него дошел смысл сказанного. Он принял сидячее положение, посмотрел на подругу, и на него обрушилось то, что хранила память о вчерашнем вечере. В первое мгновение он не поверил, что все это было. Он видел события через какую-то пленку. Случившееся больше напоминало сон. Отчетливый, реальный, но все-таки сон. Неужели он был близок с сестрой своей подруги?

- Эта сучка сбежала, - Влада не хотела, чтобы у бой-френда появился страх, вспыхнувший минуту назад у нее. - Дает нам понять, что ей не понравилось. Сука! Хорошо, мы ее подождем. Никуда не денется.

Стас сглотнул, поморщился.

- Она может кому-нибудь ляпнуть, что вчера… было.

Влада разъярилась. Убеждение, что сестра никому ничего не расскажет, крепло с каждой секундой. Будь так, она бы что-то сделала еще ночью. Нет, она всего лишь хочет, чтобы они понервничали.

- Пусть говорит, что хочет и кому хочет, - почти закричала Влада. - Она - шалава самая настоящая, и об этом все знают. Неужели ты забыл, кто она?

Стас покачал головой: нет, он не забыл.

- Она сама всегда всем предлагает, но тут ей не понравилось, что ты - мой парень. Хочет сказать, что ей на меня плевать. Ты понимаешь, Стас?

Он кивнул. Влада шагнула к нему, посмотрела в глаза.

- Никуда не уходи. Мы должны дождаться ее. Когда она явится, мы ей кое-что объясним.

- Черт, я сказал матери, что приду домой к обеду.

- Позвонишь, скажешь, что остаешься у меня. Ничего страшного.

- Вдруг она придет только к вечеру, когда твои предки вернутся с дачи?

Влада поколебалась.

- Все равно надо ждать. До шести мои точно не заявятся.

Она бродила по частному сектору, что сплошной массой тянулся от Ритма к центральным районам города, и ее состояние не облегчали ни солнечный свет, ни мягкое тепло, ни девственная тишина.

Она практически не спала ночью. Эпизодически проваливалась в горячую смрадную дрему, чтобы выплыть из нее, как из трясины, отдающей тошнотворным запахом тины. Ее била дрожь, слезы все выступали из глаз, и на этом фоне боль в животе казалось лишь обидным дополнением.

Если бы не алкогольное опьянение, она, возможно, сошла бы с ума. Именно благодаря вину она выдержала эту кошмарную ночь.

Стыд и унижение придавили ее плитами. Она лежала, уткнувшись в подушку, и ее преследовала мысль, что Стас скоро снова войдет в ее спальню. К сожалению, комната не закрывалась, запереться она не могла. Но если бы могла, не стал бы Стас стучать и требовать открыть дверь? Она допускала это. Стас, парень ее родной сестры, вдруг превратился в монстра. Нельзя сказать, что прежде она испытывала к нему симпатию, скорее относилась нейтрально, но изменение само по себе могло бы вызвать шок.

И еще была мысль о сестре.

Влада претворялась спящей. Иначе и быть не могло. Оля тормошила ее руками, плакала, она разбудила бы и человека, спящего менее чутко, нежели Влада. Неужели Стас сделал это с молчаливого согласия сестры?

Оля понимала, она еще слишком юная, чтобы разбираться в людях, но даже ей стало ясно, что Стас не пошел бы на это, пока его подруга мирно спала в соседней комнате. Нет, Влада все знала.

Может, она даже подсказала ему эту идею.

Казалось, об этом сказал кто-то со стороны. Это не вызвало гнев, только глубочайшую обиду. И усилило стыд. Оля почувствовала себя куском мяса, о который вытерли ноги. В течение одного вечера она превратилась в девушку из тех, что таскаются с кем попало, игнорируют мнение окружающих и, тем более, собственных родителей. Готовых лечь в постель с первым попавшемся парнем.

Неужели она дала какой-то повод, придя домой? Небольшие пятна по-прежнему оставались в памяти. Если бы она только не опьянела, не заснула…

Естественно, она не могла встретить новый день в одной квартире с этими людьми. Как только рассвело, Оля поднялась, оделась и тайком покинула квартиру. Даже не поела. Впрочем, есть не хотелось. Мысль о еде вызвала рвотный спазм в желудке. Она просто ушла, надеясь, что когда вернется, сестра с бой-френдом уйдут.

Она ходила по улицам и ничего не замечала, лишь на автомате сворачивала в ту или иную сторону. Правда, боль в животе ослабла, хотя это не являлось самым важным. Куда нереальнее было избавиться от боли в душе. Как ей теперь быть? Как она сможет находиться вместе с сестрой за одним столом? Вообще что-то делать вместе?