Ратибор и сыны Одина

Зачерпнув бурдюком водицы из родника, Ратибор пополоскал рот, а после жадно пил до тех пор, пока полностью не осушил походный мех. Стало чуть легче. Кое-как вскарабкавшись на отдохнувшего Балагура, могучий гигант с первыми лучами солнца двинулся в путь, на пятый день своего путешествия въехав-таки с весело заголосившими деревенскими петухами в Зябкино. Неказистая избушка Благаны располагалась на самом краю селения, у кромки леса. Старая знахарка уже давно стояла у крыльца, нетерпеливо поджидая рыжеволосого странника. Одета она была в простой серый, длинный сарафанчик, исписанный древними рунами, да лёгкие сандалии на босу ногу. При виде подъезжающего витязя целительница аж руками нервно всплеснула да шустро попелёхала в его сторону, вместо приветствия зло выпалив:

— Ну ты и баран!.. Как тебя ещё назвать, а⁈

— Можно козлом и ослом, мне в последнее время не привыкать… — Ратибор, прищурившись, сверху рассматривал потешно мельтешащую внизу старушку. Выглядела она точь-в-точь как при их последнем расставании: лет на семьдесят-восемьдесят, не меньше. Правда, двигалась поживее да побойчее и глаза вновь горели знакомым зелёным пламенем; ведунья явно отлично себя чувствовала. Если, конечно, так можно сказать о даме, которая, по всей видимости, разменяла уж не одну сотню лет.

— Слазь давай, еле в седле уже держишься! — нетерпеливо прошамкала седая ворожея. — Или ты верхом на коне собрался ко мне в избушку заехать?

— А можно? — вяло поинтересовался Ратибор.

— Конечно, само собой!.. Иголку аршинную в рыжий зад словить можно, коли не заткнёшься да не спрыгнешь, наконец, с бедной животинки, остолоп упрямый! Скакуна своего пожалей! Такую тушу медвежью на хребте таскает, как не крякнул ещё!..

— Смотрю, молодость восстановить не удалось? — дюжий воин решил не препираться с вредной колдуньей и не без труда спешился. При этом его знатно болтануло. Невероятная слабость свинцовым грузом разлилась по всему телу, а в голове вовсю клубился туман тягучий, мешая ясно мыслить. Ратибор вдруг с неприятным удивлением осознал, что ещё день-два, и с рысака уже мог бы просто-напросто грохнуться наземь, аки куль с навозом.

— И не пыталась, косолапый! — после того, как рыжеволосый витязь привязал Балагура к одному из брёвнышек, подпиравших крылечко, врачевательница мигом сграбастала его за руку и нетерпеливо потащила в свой дом. — Природу ведь не обманешь! Зато сил каждодневно знаешь, сколько расходуется на поддержание этой самой молодости⁈ Ух, тебе и не снилось! А ведь куда с большей пользой её можно растратить, силушку-то магическую… Недавно к этому пришла, обмозговывая своё противостояние с Мельванесом… Э-эх, все мы крепки задним умом… Мне, кстати, пересмешник на ушко начирикал, что ты навсегда зажмурил-таки коршуна чёрнокрылого? — довольно проворчала ворожея, втаскивая за собой в хату совсем расклеившегося ратника. — Башку пригни свою огненную, а то избушку жалко; может не выдержать твоего гранитного лобешника да развалиться на дровишки…

— Угу, завалил поганца… Не без помощи со стороны, как я кумекаю… — рыжебородый исполин покосился на Благану, лишь едва улыбнувшуюся уголками губ в ответ. — Похоже, кто-то ему как минимум пару раз ох как вовремя невидимый гвоздик в стопе туды-сюды потеребонькал…

— Поди, просто пятку свело тёмному дуралею от натуги! — еле слышно проворчала Благана, чуть при этом зардевшись. Видно, заслуженную похвалу она не умела принимать, точно так же, как и молодой богатырь.

— Угу, я так и понял… Благодарю, уважаемая! Ты уж прости, что без букета лютиков к тебе да пряников с вареньем пожаловал…

— Заткнись, медвежонок, не зли меня!

— Как скажешь, почтенная. Как скажешь… — мало кому Ратибор позволял так с собой разговаривать, но на пожилую ворожею, как отметил про себя, не серчал вовсе. Даже в мыслях.

Проследовав за ворчливой ведуньей в её обветшалую лачугу, Ратибор огляделся. В нос ударил резкий, терпкий, пряный запах, как будто луговыми цветами аль лесом лиственным повеяло с порога. К нему примешивался откровенный смрад, тянувшийся откуда-то справа. Обстановка в избушке была очень скромная; в лёгком полумраке, царящем в доме, кроме оберегов да славянских рун, начертанных углём на полу и стенах, никаких других амулетов, а уж тем более украшений разглядеть дюжему ратнику не удалось. Зато тут и там всё мало-мальски свободное пространство двухкомнатной небольшой халупы с кухней да парой подсобных помещений вроде чулана и погребка заполнили собой шкафы разного размера, забитые под завязку всевозможными высушенными травами да банками с мазями непонятного происхождения. Несколько полок было заставлено толстенными, потрёпанными древними фолиантами явно магического толка.