Ратибор. Прах и пепел

— Что это с ним? — раздался удивлённый возглас недалече. — Поплохело от солнечных лучиков? — дородная, среднего росточка тётка с круглым, как сковородка, лицом, лет тридцати — тридцати пяти на вид, торговавшая недалече с лотка саморучно вязанными мужскими исподниками да шароварами, перевела вопросительный взгляд с упавшего, потерявшего сознание Емельяна на замершую перед его телом неподвижную фигуру в тёмном полотняном балахоне, с закрытой капюшоном моськой. Убийца, спустя секунду, сверкнув злобным взором на наблюдательную торговку, резко нагнулся да выдернул из груди русого писаря иглообразный нож, после чего, на ходу протирая его лезвие выуженным откуда-то из-под полы замызганным куском льняной ткани, стремительно сиганул прочь с Торговой аллеи в ближайшую подворотню, мигом скрывшись из поля зрения случайных прохожих в одном из многочисленных петляющих закоулков, что в изобилии имелись в центре Мирграда.

— Ой, да что же ента делается! — испуганный вскрик полноватой лавочницы, прогремевший на полбульвара Барышников, моментом привлёк всеобщее внимание. — Докатились! Средь бела дня уже молодцев наших всякая нечисть вырезает! Дожили, а! Ента что же дальше будет, коли такая петрушка на ББ творится! Закололи прямо на зыркулях! Уже совсем страх утратили пред суровыми ликами Перуна со Сварогом! Ничего не боятся, упыри бессовестные, душегубы окаянные! — купчиха звонко верещала на всю округу, явно войдя в раж.

— Ты уверена, Мияза, что его убили?.. — огорошенно пропыхтел спешащий к лежащему без сознания Емельяну высокий, жилистый мужчина лет сорока с гаком на вид, до этого торговавший сдобными ватрушками рядом с упитанной рукодельницей.

— Ну ещё бы, Торчин, выпучи зенки свои уже! — возмущённо всплеснула руками Мияза, громогласно возопив при этом. — Ежели, конечно, есть чего пучить!..

— Так ента, дружинников сюда надобно, пущай ловят злодея! — рубанул уверенно по воздуху дланью один из прохожих, спешащих мимо по своим неотложным делам. — Но в первую очередь знахаря треба, коль не поздно ещё!..

— Я за него! Что стряслось⁈ — вылетевший из «Четырёх копыт» на крики Ратибор, почувствовав недоброе, споро растолкал начавшую образовываться вокруг Емельяна толпу зевак, принявшихся было выяснять между собой, кого позвать нужно первым: отряд стражей или целителя. При виде лежащего без движения на боку, в луже собственной крови княжьего племянника лицо рыжебородого витязя потемнело от гнева так, что галдящие рядом ротозеи, благодаря вовремя проснувшемуся инстинкту самосохранения, мигом испуганно отшатнулись от Ратибора да примолкли, нутром почуяв, что лучше не подкидывать дровишек в добро вспыхнувшие языки синего пламени, сверкавшие в очах могучего гиганта.

— Кто⁈ — грозный рык взбешённого «рыжего медведя» заставил, похоже, заглохнуть всю Торговую аллею.

— Рожи евойной не разглядела, — в наступившей тишине смущённо промямлила Мияза, боязливо вздрогнувшая под яростным взором обращённых в её сторону голубых зениц. — В обычном, ничем не примечательном полотняном балахоне до пяток был, собака облезлая! Ударил каким-то кинжалом странным, вроде иглы! Ну и опосля тут же метнулся прочь, в ближайшую подворотню, не забыв, однако, извлечь свой диковинный клинок из тулова этого несчастного конопатого мальчонки…

— Надо было, уважаемая, сцапать душегуба за волосы да бахнуть чем-нибудь тяжёлым по башке, например, скалкой!.. — дал очень «ценный» совет ещё один из трущихся рядом барышников, средних лет худощавый прощелыга, несмотря на свой зрелый возраст, более походивший на щуплого подростка.

— Ишь, умный какой выискался! — пропищала язвительно Мияза. — Так взял бы, Световид, и дал! Ты так-то ненамного дальше меня от места убийства на пятках покачивался!

— Ой, что же теперь будет!.. — вцепившись в свои седые космы, захлюпал носом посеревший от охватившего его отчаяния Феофан, выбежавший следом за «рыжим медведем». — А они ведь с Жилькой только недавно избушку присмотрели…