Раубриттер (I. - Prudentia)

На миг Гримберту стало его даже жаль. Реликт старых времен. Вроде отца. Можно лучше баллистического анализатора вычислять расстояние для стрельбы или обладать бесстрашием дракона, но если мозг с возрастом костенеет, утрачивая способность гибко мыслить, просчитывать комбинации и строить схемы, все это бесполезно. Оружие должно быть эффективно, чтобы служить. Неэффективное вешают над камином.

- Разве это имеет значение, мой друг? Лучше думай о том, как будет пылать Арбория. Как по мне, эта мысль несопоставимо более приятна.

- Глухарь на току, - внезапно произнес Магнебод со скрежетом, - Сообщение от твоего тайного приятеля. Кажется, теперь я понял.

Гримберт легко забрался в бронекапсулу и занял место в кресле. С высоты в три человеческих роста мир выглядел привычно и успокаивающе. Гул работающего на холостых оборотах реактора в глубине грудной клетки «Тура» не изменился, но Гримберту показалось, что в нем появились мурлыкающие нотки - стальной воин приветствовал его, своего единственного владыку и сюзерена. Он тщательно закрепил многочисленные путы амортизационных нитей и убедился, что все настроено и отлажено наилучшим образом. Гунтерих не зря ел свой хлеб.

Он вытянул из специального разъема гроздь холодных нейро-штифтов, похожих на связку металлических змеиных хвостов, и стал медленно вставлять их в отверстия, слыша удовлетворенное бормотание аппаратуры. Каждый контакт отзывался мягким щелчком где-то в затылке.

Опытный рыцарь никогда не вставляет штифты все сразу, одновременно. Во-первых, можно повредить нервную систему. Единение человека и машины – сложный процесс, не терпящий небрежности и спешки. Нужно терпение и осторожность, чтобы живое и неживое стали единым целым. Во-вторых – Гримберт неохотно признавался в этом самому себе – он старался растянуть удовольствие перехода.

Это было похоже на вознесение к райским вратам после инъекции чистого морфия.

На смену расплывчатым формам и блеклым цветам привычного ему человеческого мира приходил другой, состоящий из миллионов новых оттенков, для которых не было названия даже на высокой латыни. Мир покрывался тончайшей изморозью траекторий и схем, обозначая невидимые воздушные течения, расчетные траектории движения и электромагнитные поля, серебрился ажурными узорами баллистических вычислений.

Гримберт с наслаждением повел плечами, чувствуя, как многотонная громада «Тура» послушно подчиняется ему, едва слышно гудя серво-приводами. Его тело больше не состояло из слабой плоти – одна сплошная бронированная сталь. Сердце больше не качало кровь, не стучало, теперь в его теле разливался лишь тихий гул электрической мощи. Мысли превратились в спокойные четкие импульсы, утратив человеческую суетливость, Гримберт легко управлял их течением, производя сложные вычисления. Это был его мир – привычный, удобный и знакомый. Жаль, что глухое забрало «Золотого Тура» не было способно улыбаться, иначе Гримберт обязательно улыбнулся бы.

Он уже собирался было включить полный передний ход, когда обнаружил, что «Багряный Скиталец» все еще стоит на прежнем месте, а его бронекапсула открыта. Сенсоры «Тура» легко разглядели и увеличили лицо Магнебода. К удивлению Гримберта, глаза старого рыцаря были открыты и осмысленны – и сейчас он пристально смотрел на «Золотого Тура». Однако их выражение, несмотря на высочайшую разрешающую способность «Тура» оставалось неясным.

Удивление? Недоумение? Отвращение?

Со стариками всегда так, с легким раздражением подумал Гримберт, машинально проверяя показатели орудийных систем и боекомплект. Многие из них превосходные воины, способные управляться с доспехами лучше, чем с вилкой в руке, но они не замечают очевидного – стареет не только плоть, которую они отказываются обновлять из-за своих нелепых обетов, стареет и ум. Теряя свойственную молодости гибкость, он ветшает, лишаясь своей главной способности – анализировать и видеть долгосрочную перспективу.

Эти старые рыцари все еще пытаются перемолоть сопротивление артиллерийскими залпами или залить горючим из огнеметов, не понимая, что куда большего можно достичь, шепнув слово здесь, отпустив намек там, и совершив пару элегантных финтов перед нужными людьми. Стратегическое планирование – вот, что выигрывает войны. Четкие, продуманные до мелочей, планы и их безукоризненная реализация, а вовсе не реактивные минометы и автоматические пушки. Вот почему многие из них со временем превращаются в балласт, хоть и не достигли возраста биологического угасания.

Прежде, чем Гримберт успел скомандовать выступление, мессир Магнебод что-то пробормотал, и сенсоры «Тура», проанализировав движение его тонких стариковских губ, мгновенно преобразовали его для Гримберта в аудио-звуковой сигнал. Движение было коротким, так что слово получилось лишь одно.

«Паук».

***

Три с половиной угловых секунды – совсем небольшая ошибка, входящая в допустимую погрешность баллистических вычислителей. Но этой ошибки хватило для промаха.