Раубриттер (II. - Spero)

Всё кончено. Он позволил тело обмякнуть в неудобном кресле. Весь его самонадеянный поход оказался пустой тратой времени и сил. Он позволил пустой надежде обмануть себя, уверить в том, что достаточно лишь обрести доспех, как к нему вернётся прежняя жизнь. Вернётся сила и зрение. Нелепо, глупо.

Что ж, время сказать Берхарду, что всё кончено. Жаль огорчать старого дурака, тот, кажется, и верно уже мысленно примерил баронскую корону. Надо сказать ему, чтоб шёл домой. Возвращался обратно в Бра. Он, Гримберт, останется здесь. Сядет поудобнее в кресле и сам превратится в ледяную статую в груди навеки замершего великана.

Крикнуть Берхарду он не успел, тот успел первым:

- Долго еще возиться будешь, мессир? У меня уже чай яйца к заднице примерзли!

Гримберт отнял руки от молчащей приборной доски. От прикосновения к ледяному металлу пальцы потеряли чувствительность, но он даже не пытался отогреть их. Все тщетно. Лишенный энергии доспех столь же бесполезен, как статуя из его туринского замка. Значит, все напрасно. Весь этот путь, все эти надежды.

- Эй! Долго мне еще тут прохлаждаться?

- Можешь возвращаться в Бра, - негромко ответил он.

Но у бывшего альмогавара оказался удивительно чуткий слух.

- Что значит возвращаться? – осведомился он мрачно, - Бросить тебя, что ль?

- Да, - безразлично отозвался Гримберт, - Я останусь здесь.

- Хочешь замерзнуть до смерти – я даже слова против не скажу. Только толку мне с тебя, мертвого? Мы условились об оплате.

- Не будет никакой короны, Берхард. Доспех мёртв.

Минуту или две Берхард нечленораздельно ругался внизу, потом резко взялся за поручни – да так, что доспех едва ощутимо дрогнул.

- Сейчас посмотрим, кто тут мёртв…

Кокпит был слишком тесен даже для одного Гримберта, но Берхард сумел просунуть в люк голову и заворочался, точно хищник в норе.

- Реактор стоит, - объяснил ему Гримберт, - Нет энергии. А без энергии этот чурбан бесполезен.

- Может и заведём как-нибудь, мессир, подумать бы надо.

Гримберт слишком устал, чтобы спорить. Чернь всегда самоуверенна, поскольку бесконечно глупа. А там, где кончаются границы разума, начинаются чертоги вседозволенности и косности. Мантикоры… Озанамовы дыры…

- Ты хоть знаешь, что такое атомный реактор?

- Я, может, грамоте не обучен, но кой-чего в жизни смыслю, - огрызнулся Берхард, все ещё разглядывающий приборы, - Про реакторы мне аколит один на проповеди рассказывал. Внутри у них Божья сила заложена.

- Сила? Вот как?

- Божья сила зиждется в Троице, - наставительно произнёс проводник, - Бог-Отец, Бог-Сын и Святой Дух. А реактор – он навроде арианцев, пытается эту божественную силу на части разделить. Ну а она от такого изливается невидимым огнём, да таким, что испепелить всё кругом можно. Толковый был аколит, многое понимал…

Днем раньше Гримберт с удовольствием посмеялся бы над подобным представлением ядерной реакции. Сейчас он слишком устал даже для того, чтоб улыбнуться. Лучше и в самом деле замерзнуть тут, в кабине. Мертвый рыцарь и мертвый доспех. Все лучше, чем оказаться на пыточном столе Лаубера.

- Уходи, - попросил он, - Ты все равно ни черта не смыслишь в рыцарских доспехах.

Берхард издал короткий насмешливый рык.

- Может, и не смыслю. Куда мне до рыцарей… Только вот в Иберии доводилось мне водить небольшой грузовой трицикл. Божьей силой он, понятно, не питался, но рухлядь была совершенно вроде этой… Ну-ка ногу отодвинь. Что это за рычаг там торчит?

Бесцеремонно отпихнув его, Берхард протянул свою единственную руку куда-то за кресло и, повозившись, принялся вращать что-то металлическое, утробно гудящее, отчего по вымороженными внутренностям доспеха прошла едва ощутимая вибрация. Не в силах поверить этому, Гримберт вновь впился руками в приборную панель и вновь ощутил эту вибрацию. Блаженное ворчание раскручивающегося маховика.

Динамический инерционный стартер. Господь Бог и двенадцать апостолов!

Несмотря на холод, он ощутил, как тепло от затылка до пяток обожгло горячим потом. Возможно, доспех столь стар, что у него нет резервного накопителя энергии, а питание для приборной панели и запуска реактора он получает от преобразованной кинетической энергии. Гримберт никогда не слышал, чтоб эту невероятно древнюю технологию использовали для рыцарских доспехов, но утробное ворчание маховика действовало лучше всяких доказательств.

Берхард работал рычагом несколько минут, после чего тяжело выдохнул и проворчал:

- Ну, должно хватить. Пускай.

Этого мгновения Гримберт ждал бесконечно долго, держа пальцы на тумблере зажигания. Сердце билось так громко и отчетливо, будто само было динамо-машиной, готовой запустить внутрь стального гиганта электрическую искру.

Панель негромко загудела, оживая под пальцами Гримберта. Он не видел ее огней, но хорошо ощущал ладонями легкую вибрацию, отзвук дыхания огромного механизма. И этот механизм не был мертв. Просто немного устал, бесконечно долго ожидая своего хозяина среди ледяных просторов Альб. Своего нового хозяина.

Что ж, пришло время им поприветствовать друг друга.

Гримберт вставил нейро-штифты. И не успел услышать даже щелчка.

***