Равенсбрюк. Жизнь вопреки

Позже Надя воспитывалась в детском доме под Харьковом. Все годы шли поиски ее родителей. В 1953 году нашлись ее родственники, которые считали Надю погибшей. Надя переехала к ним в Ленинград. Они помогли Наде окончить техникум и встать на трудовой путь.

Смелянская Мария

Активный организатор борьбы групп сопротивления. «Маринка» – так звали ее узницы за доброту, оптимизм, отзывчивость к горестям подруг, за ее душевные украинские песни.

Мария в первые же дни войны пошла на фронт добровольцем, одновременно с мужем, старшим лейтенантом, вскоре погибшим в боевых сражениях.

Фронтовая жизнь Марии началась со службы в артиллерийском полку, санинструктором во взводах связи и разведке. Не раз участвовала в боевых операциях и была ранена. После госпиталя снова фронт. В июле 1942 года под Старым Осколом воинская часть попала в окружение… Долгие скитания по лесам, стычки с гитлеровцами и плен. Из Дарницы в эшелоне было отправлено на запад 250 женщин-военнопленных. Многие из них не миновали концлагерь Равенсбрюк.

Мария значилась в лагере под № 17442. Почти тысячу дней и ночей провела она в стенах лагеря, не уронив достоинства советского человека. Отказывалась от работы на военных предприятиях, трудилась в чулочной мастерской. Неоднократно подвергалась побоям, болела, намечалась на сжигание в крематории, сидела в штраф-блоке, выжила благодаря сплочению и дружбе узниц. Знание немецкого языка позволило ей более активно участвовать в работе групп сопротивления.

Строки из воспоминаний:

«Некоторые «историки», оправдывая гитлеровцев в жестокостях, заявляют, что по воскресеньям узницы не работали. Да, это так, но в этот день шли очередные истязания и глумления над женщинами. Эсэсманы с утра выводили голодных, намученных, больных женщин на бараков, строили всех в колонны по блокам и начинали гонять до полудня взад-вперед по центральной улице Лагерштрассе.

А гитлеровцы стояли и смотрели, улыбаясь, на это шествие униженных и угнетенных, как они еле волочатся от слабости, безобразно одетые женщины с кружками и с узелками хлеба на поясе.

Нас, военнопленных, также гоняли на воскресные «прогулки». В нашей группе сопротивления задумали выразить свой протест унизительному наказанию. Решили участвовать в марше, но по-своему. Стали готовиться, чтобы принять опрятный – парадный – вид. Сирена известила о начале «прогулки». На этот раз наш блок строился быстро в колонну по четыре человека. И, не дожидаясь команды блоковой надзирательницы, мы двинулись вперед торжественным маршем, четко, по-военному чеканя шаг, держа строгое равнение в рядах. За нами выходили колонны из других блоков.

И вот в первых рядах нашей колонны начали петь, сначала тихо, потом все громче и громче.

Пусть ярость благородная
Вскипает, как волна.
Идет война народная,
Священная война.

Проходя мимо эсэсовцев и командира лагеря Зурена, мы перешли на строевой шаг, и наша песня звучала еще громче. Эту песню подхватили в задних колоннах. Женщины гордо смотрели в глаза фашистам.

На их лицах мы увидели гнев, ярость, негодование.

– Убрать эту «красную банду», – зарычал Зурен вне себя от бешенства.

Да, в тот день было от чего разгневаться палачам. У нас же настроение было приподнятое, возбужденное, и мы ощущали свою победу.

Так мы добились освобождения от одного из диких, унизительных наказаний – «воскресных прогулок». Ведь администрации лагеря было невыгодно демонстрировать такой протест ротармеек – советских военнопленных.

Наш «марш» взволновал тогда всех заключенных Равенсбрюка, он доказал, как много значит организованность и сплоченность. Он явился толчком для усиления деятельности всех групп сопротивления».

Сокова Александра Николаевна

Поэтесса. Стихи начала писать в лагере. Эта женщина с берегов реки Волги, из г. Казани, где она работала медицинской сестрой в городской больнице. Уже на третий день войны она, как медицинский работник, была мобилизованы в ряды Красной армии.

Прибыв на Западный фронт, была зачислена в хирургическую группу отдельной роты. Участвовала в боевых сражениях, а в сентябре 1941 года в селе Оржица, близ города Гомеля, рота попала в окружение. Потом плен. Гнали из тюрьмы в тюрьму: Оржица, Дарница, Киев и снова Дарница, концлагерь Равенсбрюк…

Александра Сокова очень любила литературу, особенно поэзию. Много читала стихов русских и зарубежных поэтов. А потом все виденное, переживаемое она стала передавать в поэтической форме – стихами. Подруги стали называть ее «наша поэтесса»…

Стихи ее далеки от совершенства, но в лагере, в часы мук и страданий, их воспринимали тепло и радостно. Они вселяли в сердца веру в победу нашей армии. Александра Сокова старалась откликнуться на каждое событие, взволновавшее пленниц лагеря. Женщины иногда сами подсказывали темы о том, что видели их глаза, о том, что они переживали.

Многие стихи Соковой пленницы заучивали наизусть, подбирали знакомые мотивы песен и пели их в часы негласных сборов групп сопротивления.