Равенсбрюк. Жизнь вопреки

Специфической чертой творчества «свидетелей Иеговы» была его неразрывная связь с религиозными сюжетами. Так, Эльфрида Лёр пела псалмы из Библии, в которых содержались строки, дававшие узницам надежду на будущее[570]. Магдалена Куссеров и Роза Риффель представили музыкальную постановку в собственном блоке[571]. Сама Роза Риффель, оперная певица, зачастую исполняла различные произведения для своих «сестер»[572].

В стихотворениях «свидетелей» представлялись мотивы библейских пророчеств и их сравнения с происходившими событиями, описывались картины борьбы Иеговы и сатаны. Музыкальное творчество исследователей Библии, так же как и поэзия, не выходило за рамки религиозных тем, что являлось выражением в концентрированной форме системы ценностей данной группы заключенных[573]. Понимание другими узниками этих произведений затруднялось в силу использования авторами специфических терминов и аллегорий, характерных для «Свидетелей Иеговы». Однако подобное творчество было направлено в первую очередь на поддержание идентичности автора и группы.

Еще одним важным видом деятельности «свидетельниц Иеговы» в концентрационном лагере Равенсбрюк, основанном на долагерном опыте, являлась их интенсивная миссионерская деятельность. Ее анализ позволяет определить особенности эволюции идентичности представительниц различных категорий заключенных в сторону соотнесения себя с группой «исследователей Библии». Следует подчеркнуть, что отсутствуют сведения об отказе женщин от идентичности «Свидетелей Иеговы» в пользу других групп в Равенсбрюке. Зато в воспоминаниях бывших узниц убедительно представлен процесс, когда заключенные отказывались от прежних убеждений и групповых связей в пользу «свидетельниц».

Активная миссионерская деятельность «исследователей Библии» в Равенсбрюке имела место на протяжении всего периода существования лагеря. Руководство концентрационного лагеря, пытаясь помешать сплоченной деятельности, разделяло «исследовательниц Библии» по разным блокам, смешивая с представительницами других категорий. Однако такие действия привели лишь к тому, что многие узницы решили стать «свидетельницами Иеговы»[574]. К числу групп, в которых появлялись новообращенные, относились асоциальные, еврейки, цыганки, а также политические узницы, но в первую очередь те подгруппы, которые не имели устоявшейся системы ценностей[575].

На примере советских «восточных рабочих», среди которых, по разным данным, от 70 до 300 женщин стали «свидетельницами» в Равенсбрюке[576], можно проследить, каким образом происходил процесс принятия ими новой групповой идентичности. Знавшие русский язык «свидетельницы Иеговы» обращались к советским женщинам, посещая их блоки или встречая на главной лагерной улице вопросом: не хотели ли бы они узнать о вечной жизни и об истинном Боге? Если узницы соглашались, то они начинали посещать бараки «свидетелей», участвовать в их собраниях, для них переводились тексты «Сторожевой Башни». В дальнейшем, становясь убежденными «свидетельницами», они могли принять «крещение» непосредственно в лагерной прачечной[577].

В концентрационном лагере женщины искали моральную поддержку и ориентиры. Как отмечала бывшая узница Равенсбрюка Надежда Ярош, став «свидетельницей», она приобрела смысл жизни[578]. Отличавшиеся внешне от остальных категорий, более опрятно и чисто одетые «исследовательницы Библии» привлекали к себе внимание[579]. В лагерных условиях различия в одежде означали разницу в «статусе», а значит, и в возможностях выживания. Так, «восточные рабочие» понимали, что «свидетельницы» занимали лучшее положение, поэтому осознанно или нет, но стремились стать членами этой группы. Какую роль играли здесь моральные убеждения, а какую обыкновенный оппортунизм, определить невозможно[580]. Не менее важной причиной положительной реакции на внешний вид «свидетельниц» было желание узниц восстановить женскую идентичность. Они предполагали, что, получив сиреневый винкель «Свидетелей Иеговы», вместе с тем получат и новую одежду.

После того как узницы начинали соотносить себя с группой «исследовательниц Библии», женщины могли отказаться от прежних винкелей или оставить их. Так или иначе, они позиционировали себя как «свидетелей». Это приводило в том числе не только к моральной, но и материальной поддержке, оказывавшейся им со стороны «сестер», – для них добывалась дополнительная еда, медикаменты[581].