Раз, два, три, четыре, пять. Будем мы тебя...

Всё, что показывают по телевизору, относящееся к бойне в грязи под проливным дождём, выглядит красиво и мощно только там. Постановочные кадры, озвучка ударов, трескающиеся кости, театральные замахи, эффектные прогибы. Когда почва выскальзывает из-под ног, становиться не до эффектных поз.

Мы, как два неуклюжих хряка, поскальзываемся, падаем, цепляемся друг за друга, совсем немужественно висим, хватаясь за одежду соперника, стараясь удержаться на ногах. Сила ударов гасится подвижной почвой и сложность держать равновесие, поэтому мы больше гладим по касательной, чем бьём.

В какой-то момент представляю, как всё это выглядит, плюхаюсь на жопу и начинаю ржать. Яр несколько секунд непонимающе смотрит на меня, а затем присоединяется к ржачу.

— Давай подерёмся словесно, — предлагаю ему, смаргивая слёзы. — Толку махаться нет, только вспотели.

— Прекрати мешаться под ногами, — начинает он. — Я не уступаю свою девушку и не делюсь.

— Ты уже поделился, — бью его правдой.

— Я был пьян, — рыкает, сплёвывая грязь.

— Ты этого хотел, — отражаю его рокочущие ноты.

— Больше не хочу, — подаётся вперёд, пытается встать и проскальзывает рукой, заваливаясь на бок.

— Угомонись, а то сам себя побьёшь, — издеваюсь над ним, еле сдерживая смех.

— Не смей маячить на горизонте, когда я общаюсь с Алёной, — огрызается, бросая в мою сторону горсть дерьма.

— Общаешься? Ну, тогда я спокоен, — зачерпываю месиво и отправляю в оппонента. — Ты лет пять будешь ходить вокруг, тряся хозяйством. Всё окажется легче, чем я думал.

— Не дождёшься, придурок. И не касайся её при мне. Кто первый встал, того и тапки. Опоздал — просрал.

— А ты не думал, что ей нравится, когда я касаюсь её одновременно с тобой, — загоняю его в тупик.

— Совсем дебил? — отбивается, лупя кулаком по жиже. — Алёна не такая.

— В голове может и нет, а тело реагирует на нас обоих, — открываю правду, скрепя зубами. Делиться в мои планы не входит, но реальность не всегда повторяет желанное.

— Бред, — не сдаётся Яр. — Ты несёшь полный бред.

— Это бессмысленный разговор. Просто раскрой глаза и понаблюдай за ней.

Кое-как поднимаюсь на ноги и иду к машине. Нерешительно мнусь около двери, а потом, махнув рукой, забираюсь в салон, елозя грязным задом по кожаной обивке. Яр садиться на водительское сидение, заводит движок и трогается с места, буксуя и выбрасывая из-под колёс фонтан брызг. Столько вопросов, столько ответов, но правильный только один.

Глава 18

Алёна

Они появляются на пороге ближе к вечеру. Немного помятые, с парой свежих ссадин и с бумажными пакетами, полными благоухающей еды. Вспоминаю, что поесть сегодня не удалось. Сначала питалась злостью, потом отвлеклась на доставку мебели и хозяйственных мелочей. Моя уютная квартирка стала похожа на почтовое отделение в канун Нового года. Коробки различных размеров занимают всю свободную площадь в гостиной и прихожей.

— Это мы вовремя, сестрёнка, — отодвигает меня Яр и протискивается внутрь.

— Поедим и за работу. Итальянскую кухню любишь, Аль? — следует за ним Ник, огибая холодильник и посудомойку.

Сборщики мебели приедут только завтра, поэтому я с удовольствием принимаю помощь от них. На радостях, куда-то испарилась злость и забылась утренняя обида. Мы снова располагаемся на моей кровати, превратившейся за последние сутки в обеденный стол. Слюнощипательный запах наполняет комнату и расползается по углам. Выбираю лоток ризотто с грибами, куриный салат и чесночные хлебцы, вгрызаюсь с остервенением, засасывая, словно пылесос, и привлекая к себе лишнее внимание.

— Люблю девушек с хорошим аппетитом, — лыбится Ник, подвигая мне пышную булочку с зеленью. — Они такие же голодные в постели.

— Люблю щедрых мужчин, способных удовлетворить все запросы девушек, и умеющие молчать, когда их не спрашивают, — скалюсь ему в ответ, выхватывая булочку и откусывая большой кусок, а сама думаю, насколько же я голодна. И речь совсем не о еде.

Яркие картинки мелькают перед глазами, и от них одновременно стыдно и влажно. В них меня касается Ник, ведя рукой по животу, задирая майку и двигаясь к груди, а целует Яр, вдавливаясь окаменевшим членом в ягодицы. Зажмуриваюсь, дожёвываю хлеб и сглатываю липкий комок, делая вид, что балдею от итальянских деликатесов.

— Добавочки? — хрипит Яр, откашливается и протягивает моцареллу с рукколой и помидорами.

Вибрирует в голосе у него, а дрожь внизу живота, почему-то, у меня. Как загипнотизированная, беру шарик сыра, медленно засовываю в рот, жую и облизываю нижнюю губу, тут же получая черри от Ника. Обед превращается в прелюдию, отключая мыслительный процесс. Абсолютно теряю себя, принимаю пищу из рук парней, облизываюсь, как кошка и плавлюсь под их взглядами.

Навязчивая мысль: я не такая, скребёт в голове, не давая впасть в полную невменяемость от их действий и своих ненормальных желаний. С трудом сбрасываю морок, отрицательно дёргаю головой и поднимаюсь с постели под недовольные рык ребят.

— Пора за работу, раз пришли помогать, — выдавливаю глухо, словно всё съеденное перекрыло гортань.